В маленькой деревне, на самом краю жила была семья молодая – Степан да Наталья. Жили они хорошо Степан работал день и ночь, а Наталья вела нехитрое хозяйство. Красивая баба была та Наталья, всё было при ней: высока ростом, станом как королевна, брови месяцем и глазищи как плошки. А груди, что дыньки спелые. Талия узкая попа же напротив – широка и кругла. Все окрестные мужички заглядывались на Наталью да слюни пускали. А барин местный так тот и вовсе настолько возжелал Натальино тело, что решил любым путем её добиться. Колдун был тот барин.

Но Наталья верная жена была и никому никакого повода не давала. (Ни передом, ни задом не давала.) Но вот однажды как-то вечеря, пожаловалась Наталья тетке своей, что все у неё в жизни хорошо, а вот радости бабьей нету. Мол, вроде Степка её и мужик ладный и видный и красивый, а вот приключилась с ним беда какая-то, ну не стоит у него совсем на Наталью, не могут они спать вместе: вроде пока ласкаются да милуются все хорошо, а как суть до дела дойдет так раз – и повисат как лапшинка. Грустно ей так аж выть охота, а по ночам промеж ног свербит все сильнее и если дело так пойдет то и она пойдет по деревне как конюхова жена, которая ни одного мужика мимо себя не пропустит.

И невдомек ей было горемычной, что тетка её у того барина в любовницах всю жизнь состояла, и что большой барыш она получила за то, что сведет Наталью с барином. Но как это сделать, коль Наталья верная жена? И тогда колдун-барин наколдовал чего-то дал тетке зелье какое-то чтоб Степану намешала в еду, чего-то там такого еще… и сделался Степан словно евнух в гареме: «видит око, да зуб неймет» Понимал колдун, что Наталья баба молодая и рано ль поздно ли но к тетке она с бедой этой обратится. А ему только того и надо.

Тетка-то Натальина опытная в житейских делах баба была не даром четвертый десяток разменяла, и не прогадал старый, Наталья таки обратилась к ней с бедою со своей, она Наталье и говорит. Дескать есть в бору усадьба, в усадьбе той барин живет иноземец. Не простой он человек иноземец этот, колдун он, ведун, блядун и прочих дел магических он мастер. Она говорит, этот барин быстро способен её бабьему горю помочь, но только идти им к нему надо со Степкой вместе. Говорила тетка Наталье, а сама все глаза отводила, а потом призналась, что когда-то давно и у неё такая же беда с её мужем была.

Долго думала Наталья как такое Степке сказать и надумала она все честно ему рассказать. Повинилась она перед ним, всё-всё ему рассказала. Опечалился Степан, но делать нечего, очень любил он Наталю, и порешили они, к барину тому идти. И пошли. Долго ли коротки ли шли а пришли ко большой усадьбе, постучали в ворота и открыл им ворота охранник хмурый.

– Барин знает всё с утра уже вас дожидается, проходите в дом там Машка вас далее проводит. – сказал хмурый охранник и Степан да Наталья переглянувшись пошли по каменным плитам в дом.

Едва они приблизились к дому, как двери им раскрыла девушка невиданной красоты. Стройная, высокая, большегрудая, и крутозадая.

– Ждет вас хозяин, с утра уж дожидается. – Проворковала красавица и проводила их в покои.

Посреди большой комнаты в кресле похожем на трон сидел человек. Красивый мужчина лет 40 от роду с черным волосом и смуглой кожей. Красавица поклонилась и указав на человека представила его Степану с Натальей:

– Барин Юсуф-бабай, волхв и знаток черной магии, блядский магистр и поебун первой ебучей гильдии. – Поклонились Степан с Натальей барину в пояс, и Наталья хотела было о печали своей рассказать, но барин её перебил:

– Знаю-знаю я печаль твою Наташа, я все ждал, когда же ты придешь, но ты долго продержалась.

Усадил он их за стол и приказал накрывать. Слуги накрыли все на целый пир. Кушанья всякие были – выпивка: вина всякие, водочка, коньячок и прочее. Степан с Натальей никогда таких яств невидали, а барин гостеприимно подчует их и Степану все подливает в его чашу. То вина нальет, а то и водочки, а то и коньячку иль горилки. А Наталья знай фрукты иноземные с ягодами пробует. И совсем скоро захмелел Степан, стал носом клевать и тогда хлопнул барин в ладоши и явились слуги и увели Степку под белы ручки в опочивальню, где и уложили на перины пуховые. Степан едва голову положил на подушку, как забылся пьяным сном.

А барин тем временем к Наталье ближе подсел и приобнял её за талию.

– Что вы! Полно вам барин, я мужняя жена и муж мой спит в соседней комнате.

На что барин отвечал:

– У меня есть средство вновь могущее сделать твоего Степана мужиком, но и ты меня пойми красавица, всё в этом мире цену свою имеет и средство мое не исключение.

Удивилась Наталья и спрашивает:

– А у нас и денег-то мало, неужто ты барин думаешь, что мы тебе заплатить можем!? – Посмеялся барин и тихо Наталье говорит:

– Да зачем мне деньги твои, у меня их вон сколь – в каждом сундуке понатыканы, мне другое от тебя надо. – И со словами этими положил барин руку на коленку Наталье.

Бросило Наталью в жар, вдруг ей самой ужасно захотелось испытать бабьего счастья ведь давно уже Степан её не взбирался на неё. Сама краснеет, а у самой промеж ног пожар пылает и только и гляди пар пойдет, а юбки уж и промокли все. Но ведь Наташа верная жена и не может же она вот так просто. А барин смотрит так в глаза и рука его тем временем уж к её пылающей девичьей гордости подбирается. Сжала плотно ляжки Наташа и замотала головой.

– Что ты барин! – Воскликнула она, – разве можно мне, мужней жене такое себе позволять!

– Коль откажешь мне, – говорил Юсуф-бабай, – так навеки твой Степка евнухом останется, а ты, деревенской блядью сделаешься со временем.

Ужаснулась Наташа такой страшной картине и делать нечего – раскинула она стройны ляхи свои. И тогда довольно улыбаясь, барин принялся трогать её за самое интересное. Сначала Наталье стыдно стало, а впрочем, минуту спустя уже она сама взяла барина за руку и прижимала к своей прелести и дышала глубоко. А барин уж пальцами в неё орудует вначале одним, а после двумя да тремя… Наталья уже всякий стыд потеряла, платья и юбки её на пол полетели. Соски на сиськах затвердели словно косточки.



Наталья встала пред барином на колени. И тогда приблизился к ней Юсуф-бабай и развязал пояс на халате. «Ой!» вырвалось у Натальи, когда прямо в лицо ей уперлось нечто огромное какого она до сих пор не видывала у людей, а только на конюшне у жеребца Сивки когда тот кобылку покрывал. А тут вот оно, – прямо перед нею! Огромный обрезанный хер! Взяла Наталья рукою этого монстра, а он горячий, да ладный такой, да приятный такой: головка как шляпка гриба не то что у Степки её – узенькая да тоненькая, так и тянет её прикоснуться к нему губами. И не удержалась Наталья и охватила губками пухленькими огромную головку. А барин взял её за волосы, да и стал насаживать головою на этот свой орган. Захлебываясь и кашляя Наташа все же начала испытывать чувство доселе не знакомое ей. Вроде противно должно быть ей, ан нет-же! Напротив – еще и еще хочется и руки сами тянутся к тому что промеж ног стройных у неё. И едва тронула Наташа пальчиком торчащее там меж складочек её, как вдруг сорвало у неё крышу с разума и начла она стонать и скулить и глубже ротик свой насаживать на дрын бабайский.

Барин вдруг опрокинул Наташу на полати и с ходу вогнал в неё дубину свою. Вскрикнула и задохнулась Наташа, такого она в свою девоньку еще не получала. У Степана почитай раза в два меньший был! Почуяла Наталья, как гигант этот в матку её толкает того и гляди через горло выскочит. Но хорошо-то как ей стало, как сладко и томно в лоне сделалось! И расслабилась Наташа и начала двигать навстречу барину и негромко так постанывать:

– О, ты мой мужчина, вот где оказывается это есть бабья радость-то…, вот это есть мужеская сила… ой барин, награди меня семенем, понести я хочу непременно от тебя барин, чтобы детки смуглые родились и курчавые. – Наталья уж и сама не помнит, что еще она там несла в пылу страсти, но она сама верила в то, что говорила. И прижимала она ногами, барина за талию к себе стараясь сильнее и глубже насадится на баринов дрын…

А тем временем

Степан, поспав пол-часика, проснулся в сильном хмелю, голова гудела, во рту словно б высохло и кошки накакали, а мочевой пузырь ломило, что вот-вот он лопнет. Не понимая где он да как, Степа однако же встал с полати и заковылял держась за стеночку незнамо куда лишь бы на волю. Негоже в чужом доме-то углы метить словно пёс шелудивый. Бредет по темной избе и вдруг стоны слышит женские. «Не нужно ли помочь кому» – думает Степа и ковыляет на стоны. Смотрит, а у занавеси, что отделяет иную комнату столпились слуги и что-то с возбуждением рассматривают.

И Степан подошёл. Глянул и обомлел. В комнате освещенной тремя толстыми свечами на полу на коленях стояла его Наталья совершенно голая и покачивая огромными сиськами с мастерским умением обрабатывала губками огромный баринов хер, а барин тот, придерживал Наташу за волосы и словно трахал в рот верную Степанову женушку. Долго так затаив дыхание смотрел Степан как жена его чужой хер сосет, а потом, барин вдруг застыл на месте, прижав затылок Натальи руками и вдруг, Степан увидел как по углам губок его любимой жены, выступили белые капли чужого семени.

Степа так и обомлел. То ли с похмелья, толь опоили его чем, то ли еще что, только вдруг у Степы его уж год висевший мертвым грузом член, вдруг встал как кол и по телу разлилась приятная истома и вдруг ему так хорошо стало, так захотелось посмотреть на то как его Наташка с барином чпокается, что растолкал он слуг и сам в числе первых прильнул к щели.

А Наталья его уж тем временем, оторвалась от соски и широко раскрыв рот показала барину сколько он ей туда накончал, а потом закрыла ротик и смачно так сглотнула. Потом легла она на полати и раскинула призывно белы ножки. Барин мигом взгромоздился на Степанову жену и с трудом протиснул свой огромный хер в её пока еще узенькую письку. Наталья задохнулась аж, громко так застонала и начала выгибать спинку навстречу барину. Стараясь значит, глубже в себя пропустить толстый хер.

Барин начал размашисто трахать Наталью и с каждым разом она все вскрикивала и стонала громко. А барин все не унимался, Наталья уж и языком едва ворочает и дышит еле-еле, а барин все размашистее накачивает чужую жену. Наташа уже не стонала – тихонько поскуливала, когда барин сделал самый глубокий нажим и застыл так. Наталья из последних сил вскрикнула и, потеряла чувства. Барин слез с Натальи, а она так и осталась лежать с широко разведенными ногами. Степан обалдел, на месте маленькой и аккуратной писеньки его жены, теперь зияла огромная, мокрая, текущая чужой спермой пиздень как у разъебанной блядищи по-другому и не скажешь.

Из недр огромной дыры медленно текла белая с прожилками, густая сперма. Чужая сперма!!! Степан вдруг почувствовал как из его напрягшегося до предела члена, с напором начала выплескиваться сперма, а переполненный пузырь вдруг не удержал более напора, и вместе со спермой потекла по ляжкам его моча, намочив портки, рубаху и сапоги. Степан схватил свой член рукой и зажав его в кулаке побежал на улицу под хихиканье слуг...

…Утром Степан проснулся со страшной головной болью. Огляделся и понял, что лежит он дома в своей постели. Лежит почему-то без порток и рубахи. Напротив полати сидела Наталья и прямо светилась от счастья. Она заботливо протянула Степану полную чарку горилки и улыбнувшись сказала:

– Как ты, мой милый, ох и не легко тебе пришлось, ты столько вчера у барина выпил, что тебя пришлось везти на подводе, а в дом заносили двое дюжих слуг.

– А портки мои где? – Едва ворочая языком спрашивал Степан у жены.

– Так на плетне они висят – сушатся, ты вчера спьяну обмочил их сильно, да еще кое-чем испачкал… но ты не бойся я все выстирала. – Наталья просто светилась от счастья, на лице её играл здоровый румянец, коего уже давно не видели.

Стали они с тех пор жить поживать душа в душу, к Степану его мужская сила вернулась стал он веселый и довольный, а вскоре узнал он, что понесла жена его и на будущий год, ожидается у него прибавление. И всё бы ничего, только вот казалось Степе, что всё что ему тогда спьяну пригрезилось, оно как будто на самом деле было. С чего бы это вдруг всегда узкая писонька Натальи стала такая широкая да глубокая как у рожалой бляди – конюховой жены! Впрочем, его не сильно волновал этот факт. Им с Наташкой хорошо, и ладно.