Тьма. Первозданная. Ни пятнышка, ни проблеска, ни надежды. Здесь нет времени. Здесь нет чувств. Здесь нет ничего. Даже тьмы. Безвременье. Бесчувствие. Нельзя сказать: "Ты паришь" - ты не чувствуешь. Нельзя сказать: "Здесь темно" - ты не видишь. Нельзя сказать: "Как долго" - ты не знаешь. Ты - Вне Мира.
     Голоса. Лишь намек на голос. Отдельные звуки. На пределе слышимости. Тихое касание. Ты весь превращаешься в слух. Только бы удержаться, не потерять, ту единственную ниточку, что связывает тебя и Остальной Мир. Голоса постепенно крепнут и заполняют твою голову. Пустоту внутри тебя. Голоса о чем-то спрашивают, спорят, смеются. Еще пока тихо, но с каждым разом все громче и громче. Тьма медленно и неохотно отдает тебя голосам.
     К голосам примешивается стук. Ровный, ритмичный. Сердце, твое сердце. Спокойное, ритмичное постукивание. Как сопровождение к голосам. Оно словно задает такт голосам. Звук - стук, пауза - стук, взрыв хохота - стук.
     Тела еще нет. Есть только сердце и голоса. И Тьма. Со стуком сердца приходит чувство времени. Стук - мгновение, стук - другое. Теперь можно отмерять время. Можно понять - как долго звучат голоса. Они еще далеко. Там, во Тьме. Но уже можно отмерять время. Вот голос звучит - считаем мгновения. Пять. Смех. Пятнадцать. Пауза. Пять. Голос - десять.
     Из тьмы постепенно выплывает тело. Именно выплывает. Сначала - легкий контур. Ты вдруг понимаешь, что ты имеешь определенные границы. Ты не есть Тьма. Но Тьма в тебе имеет определенные границы. Затем, тяжесть наполняет твой контур. Это есть тело. Какое оно? Большое или маленькое? Рыхлое или плотное? Легкое или тяжелое? Ты не знаешь. Но Тьма уже не пленяет тебя. Ты выплываешь в Мир. Все вокруг тебя приобретает смысл. Есть голоса. Есть стук сердца и чувство времени. Есть тело и тяжесть его.
     Тьма отступает. Все быстрее и быстрее под натиском твоего Я. Ты вырываешь себя из Тьмы. Кусочек за кусочком. Каплю за каплей. Выдавливаешь, вырываешь себя из Тьмы. Голоса звучат отчетливо, громко. Можно понять - о чем говорят. Даже становится понятно, что говорят несколько голосов. Стук сердца отходит на задний план и больше не является мерилом происходящего.
     И тут наваливается волна чувств. Тело одервенело от долго лежания. Руки где-то над головой. Скручены вместе и притянуты к чему-то в изголовье. Ноги разведены в разные стороны и тоже привязаны где-то там, внизу. Тело вытянуто в струнку на жесткой поверхности. Холодно. Очевидно, что тело обнажено. И, похоже, что полностью. Нет ни одного теплого участка. Ноют мышцы. Слишком долго лежал на вытяжку. Голова не поворачивается - зажата между рук. В глазах - по-прежнему темно и сухо. Человек даже не делает попытки раскрыть их. Выжидает, когда глаза наполнятся влагой. Прислушивается к голосам.
     - Он так и будет там лежать? - один голос.
     - Мы сможем с ним поиграть? - другой, похожий, но не такой, как первый.
     - А откуда он? - третий.
     - Как его зовут?
     Все новые и новые голоса. Человек пытается угадать: кому они принадлежат? Кто эти таинственные обладатели голосов из Тьмы? Это те, кто его пленил? Тогда, за что и почему? Если - нет, то почему они не помогут ему?
     - А как с ним играть и во что? - похоже, что голоса детские.
     - А он не будет против, что мы с ним хотим поиграть?
     - Я думаю, что его лучше так и оставить там лежать. - Голос отвечающего был крупным, сочным. Голосом взрослого. Мягкие грудные оттенки выдавали, что обладателем голоса была женщина. - Вы сможете играть с ним, когда захотите. Я знаю, что он не будет против. Он оттуда, откуда и все люди. Как его зовут - не важно. Теперь его имя - Игрушка.
     Яркая вспышка памяти. До сего момента он не верил, что именно так выглядит воспоминание. Именно озарение.
     Залитая ярким солнечным светом лужайка перед домом. На яркой зелени травы - рыжее пятно. Девушка-лисица. Она сидит на траве, поджав под себя ноги. Спина прямая, чуть наклонена вперед. Руки опираются на колени. Голова наклонена вниз. Коротко остриженный мех очерчивает соблазнительные формы оформившегося подросткового тела. Большой пушистый хвост обернут вокруг талии. Голос отца: "Ее зовут - Игрушка".
     Озарение. Самое худшее, что озарение всегда мгновенно и полно. Оно насыщено эмоциями и красками. Он вспомнил не только свое первое знакомство с обладательницей этого голоса. Он также вспомнил и все свои игры. Все до последней. Снова пережил все те яркие ощущения от "запрещенных" подростковых игр. Осознание того, что все это повторится, только с ним "в главной действующей роли", заставило его закричать.
     Его глаза широко раскрылись, и он увидел всех их. Десять девочек-лисиц. Десять подростков. Стояли в углу комнаты, окружив большую красивую женщину. То самое лицо, что он помнил с детства, смотрело на него с упреком, и, может быть, с толикой отмщения.