Я чувствую себя грязной. Пот тонким слоем покрывает кожу, я ощущаю, как капелька пота стекает с моей шеи, исследуя его и проникая прямиком в лифчик. Грудь поднимается и опускается в бешенном ритме. Дыхание рванное, я даже не уверена, что дышу, что легким хватает того минимума, чтобы продолжать работать.

Пожалуйста. Я стараюсь не думать, стараюсь закрыть глаза и не воплощать картинки в моей голове, но ничего не выходит. Это пропитывает меня, я ощущаю это каждой клеточкой своего тела. Наслаждение и экстаз, который все еще потрясывает мое тело, заставляют ненавидеть саму себя.

Щелчок. Руки невольно падают, плечи ломит, но это боль в мышцах, в которой всегда находишь наслаждение. Я растираю затекшие запястья, замечая красноту от ремешков. Черт! Как же я ненавижу гордость и сладострастие, которое я испытываю каждый раз, когда смотрю на отметины.

Я грязная. Не телом. Мозгом. Душой. Грех впитал меня и питает им других.

Неловкость. Это чувство ощущается так по-новому. Три года я не испытывала что-то подобное. Три года я жила только в черном и белом, а теперь… теперь я вновь вернулась к серому, потому что не могу принимать все то, что пытались вдолбить в мою голову.

Не совсем одетые девушку передвигаются с танцевальной грацией по клубу. Не могу поверить, что когда-то я могла делать так же. Это делает меня грустной. Неужели я действительно больше никогда не смогу почувствовать себя сексуальной и делить это с другими людьми? Почему эти женщины могут делать это столь красиво, а я даже не могу смотреть на голые участки моей кожи?

Прекрати.

Зависть. И часа не прошло, как я попыталась вернуться к прежней жизни, как я уже испытываю что-то подобное.

Если ты хочешь вернуться к нормальной жизни, тебе нужно прекратить.

Это нормально. Зависть в этом мире это естественное человеческое чувство. Чувство, которое не порождает грех, чувство, за которое тебя не накажут. Всем плевать на меня. Никто не должен думать о моих грехах, пока это не касается других.

Мыслях. Не грехах, просто мыслях.

Я должна перестать думать об этом, потому что то, что я собираюсь сделать куда хуже, чем это гребанная зависть.

Невольно на губах проступает улыбка. Я столько времени сдерживала свои порывы в бранных словечках. Это кажется таким естественным. Таким мимолетным и незаметным в сравнение с остальным.
Я пришла в это место с одной целью. Но мне необходимо немного смелости. Столько времени прошло. Я не уверена, что он хотя бы заговорит со мной.

Он ненавидит тебя.

Страх. Все это время мной одолевал страх и это привело меня к никчемному трехлетнему существованию. Я должна справляться со своими страхами. И столько лет он помогал мне с этим. Но почему сейчас я уверена, что он решит продолжать это делать. Я ни в чем не уверена, поэтому я здесь. Я просто спрошу и, если он откажет, я покину это здание с максимальной скоростью.

Я не помню вкус алкоголя, поэтому заказываю точно такой же коктейль, как у девушки рядом. Пока он готовится, я позволяю себе рассмотреть ее. На ней платье, оно совершенно отличается от моего. Ее кричащий красный напоминает мне цвет крови, мой белый кричит о невинности и непорочности. Я усмехаюсь, так ли это? Почему-то сейчас я чувствую себя развратнее этой девушки в обтягивающем открытом платье.

Бармен привлекает внимание, протягивая коктейль. Неужели это действительно происходит со мной. В моих руках коктейль кажется огнем. Опрокидываю его в себя так же, как если бы это действительно была полыхающая искорка.

Язык и горло мгновенно жжет, а в желудке становится тепло. Я морщусь. Странно, что именно вкус водки сроднил меня с этим местом, словно я никогда не уезжала.

Моему организму не требуется много времени. Пару минут и я чувствую себя расслаблено. Я внимательно наблюдаю за людьми. Это место ничто по сравнению с тем, куда я собираюсь пройти. Мой мозг отчетливо помнит все проходы и коридоры этого места, уверена, я могла бы пройти здесь с закрытыми глазами.

Отвертка придает мне уверенности. Отталкиваюсь от стойки и спускаюсь в самую глубь здания. Чем больше сменяется коридоров, тем слабее музыка доносится до моего сознания. Когда наконец передо мной оказываются красные бархатные стены, желудок сжимается, отсылая ком прямиком в горло. Не уверена, что могла бы что-то сказать именно сейчас, поэтому, когда передо мной появляется дверь и охранник, я просто киваю в знак приветствия. Я знаю, что он узнал меня. Раньше я была завсегдатаем этого заведения.

Он даже не спрашивает о моем браслете, просто пропускает вперед, придерживая дверь.

Прохладный воздух и тихая вибрирующая атмосфера ударяют меня словно под дых, когда я смотрю на столь знакомые и родные темно-синие, почти черные стены и людей, которые практически не изменились за это время.

Девушка за стойкой, одетая только в фартук и бабочку улыбается мне самой яркой улыбкой.

Эбигейл.

Мне приходится взять все свое самообладание, чтобы подойти к ней. Это место пропитано похотью. Я стараюсь не смотреть по сторонам и не глазеть на людей. Раньше я проводила здесь почти каждую ночь и чувствовала себя рожденной в этом месте, сейчас мне неловко от такого количества голых тел.
- Привет, милая.

Словно чувствую мое напряжение, она не наклоняется через стойку, чтобы обнять меня, как делала это раньше. Ее руки порхают над бутылками, она смешивает несколько разных жидкостей и протягивает мне.

Пина Колада.

Этот напиток немного успокаивает. Пока я нахожусь здесь с ней, я в безопасности. От себя и своих мыслей. Эбигейл всегда могла чувствовать меня. Мы не были с ней подругами вне этого заведения, но, когда мы не были увлечены кем-то другим, мы находили приятным общество друг друга. Мы никогда не переходили грань.

- Ты все еще помнишь, - чуть наклоняю стакан, указывая на коктейль.

- Не уверена, что смогу забыть твои вкусы. Мы столько часов потратили на то, чтобы выяснить это. – Она улыбается грустной улыбкой, из идеальной косы выбивается пара темных прядей, когда она отворачивается, чтобы взять бутылку с полки и смешать новый коктейль. – Я скучала по тебе, Лис.

Я не знаю, могу ли сказать ей то же. Я не уверена, скучала ли я именно по ней или по тому, что она связывала меня с этим местом.

- Без тебя здесь было скучно. Надеюсь, ты наконец остепенилась и больше не покинешь наш.

Теплота, наполняющая ее голос погружается в меня. Наверное, я могу сказать, что скучала по времени, проведенному с ней. По тому, как она понимала меня. Как изучала, как помогала приходить к верным выводам и забыть все мысли, что терзали меня.

- Я знаю, что сегодня ты здесь не из-за меня, - ее серые глаза внимательно меня изучают. – Он не появлялся здесь долгое время, кажется, ты что-то сломала в нем.

Мое сердце сжимается только от одной мысли, что я могла сделать ему больно. Нет, этого не могло произойти. Эбигейл видела только те эмоции, которые он хотел показать. Возможно это было некой игрой. Возможно он был уверен, что однажды я вернусь, что это расстроит меня.

- Он в Z.

Этот вечер обеспечит мне остановку сердца. Я даже не увидела его, а оно готово разорвать легкие и выбраться наружу.

- Что если…

Сейчас это одно из немногих, что волнует меня. Что решит мой вечер и дальнейшие действия.

В ее глазах мелькает усмешка, но потом я понимаю, что так она ими улыбается.

- Он ни разу не был в этой комнате с кем-то другим.

Слава Господу.

Облегчение вытиснуло из меня любые другие чувства. Это было тем, о чем я мечтала. Я не могла вынести мысли, что там он мог быть с кем-то еще, не представляю, что случилось бы со мной, если бы это могло оказаться правдой.

Но, если он никогда никого не приводил туда, зачем ему находиться в этой комнате? Страх вновь сковал мое тело.

- Перестань думать об этом. Просто иди и сделай то, что должна.

- Что?

- Я вижу это в твоих глазах. Если ты не попытаешься, никогда не узнаешь ответов на свои вопросы, - она держит паузу. – Никогда не сможешь вернуться к настоящий себе. Ты нуждаешься в нем, больше чем в своих убеждениях и мыслях. Той ненависти к себе было недостаточно, раз ты вернулась.

Ее слова болью отражаются в моем теле. Она не могла все это сказать. Не могла отразить мои же слова против меня. Это первый раз, когда я жалею, что рассказывала ей о своих терзаниях.

- Давай, девочка, я верю в тебя.

Она отходит в конец стойки к мужчине, демонстративно заканчивая со мной диалог. Может быть она раздражает меня в такие моменты. Всегда раздражала. Но она дает мне возможность решить, она дает мне толчок.

Мне приходится проскользнуть в скрытый за лестницей коридор. Здесь были особенные комнаты.

- Ах, - сладкий стон срывается с губ девушки.

Одна из дверей открыта, приглашая в комнату, но я миную ее. Крайние комнаты не привлекали моего внимания. Моим экстазом всегда были W-Y. Эти комнаты принадлежали моим тайнам, моему наслаждению. Но комната, которую я не могла разделить ни с кем, кроме него была Z.

Когда заветная буква появляется перед моими глазами, до меня больше не доносится никаких звуков. В самом конце коридора. Принадлежащая моим страхам, моему отчаянию, моему желанию и ненависти. Она была самой обычной, но то, что происходило в ее стенах было тем, о чем я старалась не вспоминать, но тем, к чему я каждый раз возвращалась.

Сейчас темное дерево пугает меня больше всего. Я не знаю, что увижу, когда открою ее. Не знаю, что меня может ожидать. Почему он находится именно здесь? Почему сейчас? Что он делает там в одиночестве? Эта комната не создана для того, чтобы там находиться.

Но я понимаю его. Каждый раз я возвращалась сюда утром и вспоминала, что здесь происходило. Как темнота проявлялась во мне. Как она забирала и вовлекала в себя.

Может, не надо…
Слабый протест. Я понимаю, что я не поверну время вспять. То, что я пришла сюда уже многое значит. Но когда я открою эту дверь, вся моя ненависть выльется на меня словно водопад, прорывающий плотину. Я уже пыталась уйти от этого.

Желудок скручивается с новой силой. Я безумно благодарна, что не ела весь день. Иначе пришлось бы выкидывать этот ковер.

Я пыталась уйти и всегда возвращалась. Три года - это большой перерыв. Это самый долгий период, который я смогла провести в дали от этого места.

Ты должна знать. Ты должна чувствовать.

Мое тело всегда управляло мной. Моим разумом и мыслями. Но они не были против, они давно нашли идиллию в использовании друг друга.

Мне приходится собрать все свое самообладание. Вновь. Ручка идеально помещается в моей ладони. Немного холодит. Она поддается, когда я поворачиваю ее, поддается и тогда, когда тяну ее на себя.

Я слышу, как стучит мое сердце. Оно везде. В моей груди, в моих ушах, в каждой мышце моего тела. Ладони вспотели, а внутри все сжалось, словно от этого зависела моя жизнь.

Шагая в темноту, я не знаю, чего ожидать. Напряжение витает в воздухе, я могу чувствовать его вибрацию. С легким щелчком дверь за мной закрывается. Я не вижу ничего в этой темноте. Теперь я не уверена, что он вообще здесь.

Глупо. Глупо было надеяться.

Глаза начинает щипать от непрошенных слез, когда я понимаю, что именно я позволила всему разрушиться, что именно из-за меня сейчас происходит все это.

Я вздрагиваю от страха, когда его злой и полный осуждения голос режет тишину:

- Сними туфли.

Внутри все вспыхивает. Я не знаю, не понимаю, что я сейчас чувствую. Я так рада слышать его. Так рада, что он здесь, что он все еще может что-то мне сказать. Я до гребанной одури рада, что он испытывает хоть какое-то чувство, пусть и самое негативное. Но он чувствует меня. Чувствует и знает.

- Туфли, - повторяет он, когда я не двигаюсь.

Я тут же повинуюсь, скидывая одну за другой. В этот момент я не думаю о порядке, в который так влюблена. Мне все равно, как эти туфли будут лежать на ковре. Даже если они будут неосторожно валяться.

Не двигаюсь. Мои глаза постепенно привыкают к темноте, но я не вижу достаточно хорошо, чтобы понять где он находится. Я не знаю, чего ожидать и не знаю, что мне нужно дальше делать, поэтому тупо стою у двери и жду его следующей команды.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Что? Его вопрос сбивает меня с толку. Я не могу прочитать его голос, не могу понять, что именно он меня спрашивает.

- Я не…

Жалкая. Единственное, что можно сейчас сказать обо мне.

- Чего ты ждешь от меня? – Его голос источает власть. – Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Обнял? Высек? Радовался… Ушел?

- Нет, - это звучало как мольба.

Я понятия не имею, чего хотела, но точно не хотела, чтобы он уходил.

Легкий выдох.

- Ты… ты злишься на меня?

- Ты не ответила.

- Я… Я не знаю.

Я хотела видеть его. Я хотела прижаться к его телу и делать все, что только он захочет. Мне это было необходимо.

- Да, я злюсь на тебя. А теперь тебе придется выбрать и ответить на мой вопрос.

Мои веки закрылись, отправляя в еще большую тьму. Этот момент на стал. Мне придется сделать выбор. Здесь и сейчас. Мне придется решить и смириться с этим. Я попыталась вспомнить все, что заставило меня уйти отсюда в последний раз. Все мои мысли и чувства. Но я больше не казалась себя ужасной. Не испытывала ненависти. Я не чувствовала ничего, кроме желания. Желания, никогда не покидать эту комнату. Я не хочу, чтобы эти три года оставались в моей памяти, но именно они помогли мне прийти сюда. Именно они заставили меня тосковать и изнывать от желания. Я терзала себя. Я терзала свое тело.

- Я… - сердце сжалось с неимоверной силой, дыхание сбилось напрочь, тело напряглось, - все. Я хочу прочувствовать все.

Резкий скрип до смерти напугал меня, выбив весь воздух из легких. Пару шагов и его рука обернута вокруг моего горла. Я не успела даже вдохнуть. Дрожь от его прикосновений поселилась в каждой мышце, она прошлась сквозь вены и пробралась в самые скрытую часть моего тела – в мое сознание.

- Ты действительно думаешь, что после того, что ты сделала, я с легкостью вернусь к тому, что между нами было? – его шепот резал тишину лучше любого кинжала.

Ненависть. Все это время я ненавидела себя и только сейчас смогла смириться с этим. Но что, если ненависть в его голосе никогда не исчезнет? Я не смогу бороться с ней.

Мне пришлось сглотнуть ком в горле, чтобы не раздаться.

Его дыхание прерывается, когда он сквозь зубы вдыхает. Пальцы только сильнее сжимают мою шею. Я не могу видеть его лица, поэтому просто закрываю глаза. Я настолько переполнена эмоциями, кажется, еще немного и меня разорвет этот бушующий шторм.

- Вымести на мне всю свою злость, я это заслужила, - мой голос звучит сдавленно.

- Боже, Лиса!

Я не понимаю его голоса. Было бы так просто, если бы он накричал на меня, хлопнул дверью и ушел. Или прижал меня к стене, сказал, что скучал или что больше не хочет меня. Я не знаю. Черт, почему нельзя просто сказать?

Я понимаю, что не могу требовать от него чего-то подобного. Не могу просить исповедоваться, потому что не заслужила от него такой почести. Я ушла точно так же, как и вернулась. Тихо и спокойно. С мириадами чувств внутри.

- Просто сделай это.

Он отходит от меня и страх сковывает все тело. Нет, нет, он не может просто так уйти. Он имеет на это полное право.

- Сними платье и подойди к подвеске.

Теперь его голос лишен эмоций. Он властный и требовательный.

Внутри все сжимается от предвкушения и благодарности. Я могу видеть, что он отходит в глубь комнаты к переключателям, но не позволяю себе насладиться им. Моя сумка скользит по плечу и падает к туфлям. Звук раскрывающей застежки заставляет сжаться все мои внутренности. Я мечтала об этом каждый гребанный день. Я представляла себе именно эту белоснежную ткань и то, как она будет скользить по моему телу.

Воздух приятно холодит кожу. Я понимаю, что он включил кондиционер.

Как только я занимаю привычное место под кольцами, меня освещает тонкий лучик света. Мне приходиться прикрыть глаза и несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть к нему.

Он слишком хорошо знает меня, чтобы превратить все это в наслаждение. Поэтому он делает все возможное, чтобы я не могла видеть его лица. Скользя по темноте, он оказывается сзади меня, поднимая мои руки и фиксируя каждой запястье в кожаном ремешке. Тело пронзает привычная дрожь, когда его пальцы едва касаются меня. Он намеренно избегает контакта. Сцепляя ремешки между собой, он натягивает веревку, поднимая небольшое колечко выше. Мне приходится подняться на носочки, чтобы не вывернуть руки.

- Ты без подвязок. Уверена, что направлялась сегодня ко мне? – его голос пропитан яростью, но где-то за всем этим я чувствую ревность.

Я понимаю, что он не хочет слышать моего ответа и молчу. Сейчас не время, чтобы отвечать на подобные вопросы. Он должен получить все, что сможет забрать у меня сегодня. Он хочет, чтобы я ненавидела себя. Это то, о чего он старался всегда ограничивать меня. Но не сегодня. Сегодня это его способ преподать мне урок. Заставить чувствовать то, что он испытывал все это время по отношению ко мне.
Я ощущаю энергию его тела, но он стоит на достаточном расстоянии. Он не прикасается ко мне, а сейчас я нуждаюсь в этом больше всего.

- Как же мне хочется трахнуть тебя прямо сейчас, - он прижимается своими бедрами ко мне в доказательстве своих слов, но это длится всего мгновения, - но ты не заслужила чего-то подобного.

Мне недостаточно. Я хочу больше прикосновений.

Боже.

- Пожалуйста, - я не узнаю свой голос.

Настолько жалобно и жалко он звучит. Он раскрывает меня с потрохами, выдает все, что есть в моем теле и мыслях. Он умоляет.

Я знаю, что ему это нравится, но он никогда не признается в этом. Не теперь. Не когда я предала его.

Мой стон смешивается с громким шлепком, когда правую ягодицу начинает жечь. Затем снова и снова. Его еще несколько раз опускается на мою попу. Он не поглаживает место удара, как делал это прежде, когда заботился обо мне. Сейчас я для него как одна из грязных шлюх, которые просят еще и еще. И я была такой. Но ярость, которую он вкладывал в каждое свое действие отличала меня от них. Эти чувства были посвящены мне.

Я сбилась со счета после двенадцати. Боль перестала приносить удовольствие. Мои стоны больше не источали наслаждения, это были стоны отчаяния. Но его ни капли не волнует это. Он продолжает и продолжает опускать шлепки на мою кожу. Слезы катятся по щекам, ища успокоение где-то на полу. Я до боли кусаю губы, стараясь перебить боль, которую испытывает мои тело.

Он нуждается в этом. Ты не имеешь права отказать.

Он никогда не заходил так далеко. Никогда не позволял лишний раз синякам оставаться на моей коже. Сейчас, уверена, я не смогу сидеть ближайшие пару дней. Мне придется пользоваться мазями, чтобы синяки поскорее сошли.

Я честно пытаюсь все это принять. Мой разум смирился с этим, полностью отдаваясь во власть его рук. Он всегда так делал, мое тело получало удовольствие. Но сейчас… Прошло слишком много времени, чтобы мое тело так быстро приняло это. Я стараюсь не двигаться, но боль настолько сильная, что я даже больше не могу сдерживать крики.

- Пожалуйста.

Он тут же останавливается.

- Все, что ты сейчас чувствуешь ни на часть не похоже на то, что испытывал я все это время. Ты просто блять ушла.

Его разбитый голос сломал во мне все внутренности. Я чувствовала себя последней сукой.

- Мне жаль.

Моими рыданиями наполнилась вся комната. Я даже не слышу собственных мыслей.

- Ты не сможешь исправить все это одним прости. Я не скоро перестану на тебя злиться, если вообще смогу.

Он словно вставил нож мне в спину, выворачивая его, ломая мой позвоночник.

Он расстегнул лифчик, срывая его с такой силой, что лямки порвались. Обойдя меня, он специально встал спиной к свету, не позволяя мне насладиться синевой его глаз. Глаза. Он всегда смотрел мне в глаза. Я любила это больше всего. Контакт, который был лучше секса, лучше оргазма. Я видела в них тьму, которая превосходила мою. Тьму, которая засасывала меня, позволяя моей раскрыться. Сейчас он тщательно скрывал ее от меня, понимая, как это важно. Он продолжает наказывать.

Скользнув языком по соску, он с силой сжал второй. Я стараюсь не двигаться, но тело предательски выгибается на встречу его языку и рукам. Второй сосок попадает во власть его рта, но долго не задерживается. Он снова обходит меня, становясь позади. Холодный воздух тут же врывается потоком в меня, заставляя соски стать еще тверже, еще чувствительнее. Я стону, желая его прикосновений.

- Несмотря на невыносимую боль, я знаю, что ты уже влажная для меня, не так ли?

Его голос звучит издевкой. Он всегда наслаждался моими мучениями, но в этот раз они приносят ему намного больше удовольствия.

- Да.

Мой голос едва слышный шепот до тех пор, пока он не касается меня пальцами. Отодвигая кружевную ткань в сторону, он проникает в меня одним пальцем.

- Ты даже не ублажала себя все это время? – он удивлен.

- Не могла.

Боже, прошу, пожалуйста, не останавливайся.

Не удивительно, что он понял это. Я так крепко обхватывала и сжимала его пальцы. Все это время у меня не было секса. Несколько раз мои пальцы удовлетворяли мои потребности, но это всегда был клитор. Я боялась, что, если проникну глубже, не смогу остановиться.

- Почему?

Я боялась отвечать.

Он добавляет еще один палец, и из меня вырывается нечеловеческий стон. Его тело все еще находится на расстоянии. Рука – единственное, что прикасается ко мне. Ускоряя темп, он заставляет мое тело двигаться отвечать. Мое тело затекло, в запястья впиваются ремешки, а кожа на ягодицах горит, но это не кажется чем-то проблемным.

- Не заставляй повторять дважды.

Его пальцы резко останавливаются. Нет, нет, нет. Толкаюсь бедрами в поиске наслаждения, но тут же жалею об этом. Веревка дергается с такой силой, что едва не отрывает меня от пола.

- Я… Боже, ты же заставишь меня, да?

- В любом случае.

Внутри меня все кричит от протеста. Когда я произнесу это вслух, это станет реальностью. И я не смогу больше бежать от этого.

Он дергает веревкой еще раз, но отпускает, позволяя полной стопой опуститься на мягкий ворс ковра.

Спасибо.

- Я понимала, как только я сделаю это, я примчусь сюда, буду умолять тебя и признаю свою ненависть, снова пропустив через себя. Я знала, что это уничтожит меня.

Словно поощряя мои слова, он продолжает двигать пальцами, возвращая темп.

- Что же изменилось сейчас?

Я ждала этого вопроса. Я приготовила столько ответов для него, но сейчас я совершенно не знаю, что ему сказать. Я понимаю все чувства, переполняющие меня. Их так много, что я не знаю, как правильно объяснить ему все мои мысли.

Он ускоряет темп, прижимаясь губами к моему уху. В предвкушении его слов, я чувствую приближающийся оргазм, сжимая мышцами его пальцы, стараясь сдерживать стоны. Он не произносит ни одного слова. Извиваясь, я хочу почувствовать близость его тела, но не могу.

- У тебя есть время подумать над этим, пока я не вернусь.

Его пальцы покидают мою влажность. Я шокирована настолько сильно, что даже не могу ничего произнести. Он отходит от меня и покидает комнату. Я только слышу, как проворачивается ключ.

В потрясении, я даже не понимаю, как сильно хочу кончить. Он просто так оставил меня одну? Он никогда так раньше не делал? Как скоро он вернется?

Вернется ли он вообще?

Но я верю ему.

Пытаясь сжать бедра вместе, я не могу приблизиться хоть на каплю к заветному экстазу. Когда мои руки затекли настолько, что я не могла больше двигаться, я смирилась с неудовлетворенностью.

Я смотрю на дверь. Кричать бесполезно, стены здесь звукоизолированы. Мне остается только ждать.

Его.

Либо уборки комнат завтра утром.




Часть

Я не имею и малейшего понятия, сколько прошло времени. Мои руки затекли настолько, что я перестала их чувствовать. Я переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть как-то ослабить напряжение, но это ничуть не помогало. В скором времени мышцы просто перестали работать. Я даже не хотела шевелиться.

Сейчас я ненавижу Блейда больше всего на свете. Эта ненависть перебивает даже ненависть к себе. Какого черта он вообще творит? Кто просто так оставляет человека в комнате полураздетой, привязанной к одному место.

Мое тело дрожит от неимоверного холода. Кажется, что в комнате не больше 10 градусов. Знаю, что он не стал бы так издеваться надо мной, и температура здесь намного выше, но мое тело просто отказывается верить в это?

Что я должна чувствовать?

Если он хотел наказать меня, то получилось у него очень хорошо. Но больше всего я переживаю даже не за это. То время, что я провела наедине со своими мыслями здорово пугает меня.

Я знаю, зачем вернулась сюда. В попытке стать совершенно нормальным человеком, я вернулась к тому, что делало меня собой. Но я больше не чувствую той грязи, в которой купалась раньше. Сейчас я чувствую себя униженной и оскорбленной, но я понимаю, что заслужила это. Заслужила всю его злость.

Ощущение нормальности и совершенного комфорта пугают меня больше всего. Что, если все то время, что я пыталась доказать себе свою ненормальность, сыграло со мной злую шутку.

Я точно помню в какой момент решила вернуться. Истерзанная своими мыслями и мечтаниями, я просто не могла больше оставаться там. Если раньше я считала себя просто грязной, то в тот момент я чувствовала себя сумасшедшей. Все, о чем я могла думать – ночи, проведенные с Блейдом.

Я действительно ненормальная.

Скрежет замка привлекает мое внимание, оживляя.

Он вернулся.

Готовая обрушить все свое негодование, я замираю в шоке, когда на пороге комнаты появляется Эбигейл.

Он бросил меня в таком положении. Эмоциональном состоянии. Сукин. Сын.

Черт! Стыдливый стон оказывается слишком громким в стенах этой небольшой комнаты. Легкий румянец на щеках Эбигейл говорит за нее. Она не раз видела меня обнаженной, но никогда не заставала в столь компрометирующем положении. Это открывает все мои карты.

Ее руки с быстрой скоростью порхают над моим телом. Один за одним она отстегивает ремешки. Мои руки безвольно падают вдоль тела, а ноги предательски подкашиваются. Эби помогает мне удержать равновесие.

- Твой зад сильно пострадал.

Сочувственная улыбка, поселившаяся на ее лице, заставляет меня ухмыльнуться.

- Мне понадобится множество ночей, прежде чем я смогу нормально спать на спине.

Мы смеемся.

Но как только до меня доходит понимание всего происходящего, смех прекращается. Он оставил меня. Просто ушел, подослав ко мне Эбигейл.

Хотя бы на это у него хватило милости.

- Дай ему время, Лис, - словно читая мои мысли, тихо шепчет она. – Ты исчезла из его слишком неожиданно. Он не тот человек, что с легкостью может отпустить тебя. Кого угодно, но не тебя.

Ее слова поражают меня, но я не до конца понимаю смысл, который она пытается вложить в них.

- Ты не просто очередная девушка, - ее тон просто совершенство упрека. – Ты должна это понимать.

Словно это действительно так просто. Сколько мы с ним знакомы? Я не помню, не смогу вспомнить тот день, когда он появился в моей жизни. Это было настолько естественным, общаться с Блейдом, что я даже не могу вспомнить тот день, когда мы начали проводить сессии. Начиналось это с легкой невинной шалости, которая переросла в глубокую привязанность. Я не хотела никого кроме него, ни один мужчина не делал с моим разумом то, что делал он. Словно читая меня, он знал в какой момент нужно делать мне больно, в какой момент нужно контролировать, в какой просто обнять. Я не знаю, как назвать эту связь. Но между нами никогда не было чего-то еще. Дружба с хорошим сексом и преданностью. Да, мы могли развлекаться с кем-то еще, но никогда это не было чем-то серьезным. Свой покой я получала только с ним.

С ним же я делила свое наказание.

- Держи, - она протягивает мне хлопок бежевого цвета. – Он сказал, чтобы ты ждала его у бара.

Внутри все сжимается. Он не бросил меня! Не оставил! Он хочет продолжения. Но что будет после? Что будет, когда он перестанет на меня злиться? Прошло столько времени, что если в конечном итоге он просто уйдет?

Стараясь не думать об этом, я забираю ткань у Эбигейл, которая помогает мне надеть короткие шортики, не скрывающие моего полыхающего зада и наказания, и такой же короткий топ, скрывающий только мою грудь.

Я уже знаю, что ждет меня. Этот комплект мы использовали только для одной вещи. Предвкушение пульсацией отдается внутри меня, концентрируясь внизу живота. Он не дал мне кончить, а теперь мое возбуждение настолько сильно отдается в моем тело, что мне кажется, если я сделаю шаг, то уже смогу испытать ярчайший оргазм.

Но этого не случается.

Эбигейл придерживает меня за руку, когда мы выходим в коридор. Мое смущение остается в той комнате. Я безумно благодарна ей за поддержку. Не уверена, что смогла бы передвигаться самостоятельно.

Когда коридор грозит закончиться, превратившись в общий зал, Эби наклоняется и едва шепчет:

- Приготовься, они будут смотреть.

Что? Я не понимаю ее слов, пока мы не выходим в свет.

Несмотря на то, что мое тело прикрывают только короткие шорты и топ, я одна из самых одетых девушек в этом зале. Но Эбигейл была права, люди, проходящие мимо, смотрели на нас с большой заинтересованностью.

Когда мимо нас проходит девушка, улыбаясь настолько широкой улыбкой, насколько это вообще возможно, а мужчина, сопровождающий ее облизывается, смотря прямо на меня. Я понимаю, что главным объектом интереса является мое тело.

Неосознанно рука тянется к запястью, но я не ощущаю привычного браслета. И меня осеняет. Блейд не надел на меня тонкий кожаный ремешок, обозначающий мою принадлежность одному партнеру.

Понимающий взгляд Эбигейл подтверждает мои догадки. Он сделал это специально. Он продолжает меня наказывать.

Я должна чувствовать себя грязной, но вместо этого меня окружает смущение. Я так много времени провела в этом месте, но так мало людей прикасались ко мне. Я всегда была тем человеком, кто выбирает. Я не позволяла людям рассматривать меня и на что-то надеяться. Либо я была с Блейдом и носила его браслет, либо я была наблюдателем, который требовал спокойствия. Никто никогда не нарушал моего лично пространства, если я не хотела этого. А теперь. Я стою здесь и заинтересованные взгляды мужчин и женщин исследуют мое тело. Оценивают меня и мои возможности.

- Как скоро он подойдет? – спрашиваю, уже вернувшейся к своей работе Эбигейл.

Она просто пожимает плечами, не смотря в мою сторону. Ясно. Блейд дал ей инструкции и приказал не делать ничего лишнего, мы это уже проходили.

Но ведь она пытается быть моей подругой, так? Тогда какого черта она не смотрит в мою сторону и не говорит со мной?!

Легкое прикосновение к спине, заставляет меня вздрогнуть. Я ожидаю увидеть его, но вместо этого надо мной возвышается один из мастеров, проводящих сессии с моделями в общем зале.

- Ммм, краснота твоей попки очень привлекает, - он хищно улыбается, - я могу присоединиться к тебе?

Я понимаю, о чем говорит этот парень, но все равно напрягаюсь. Никто ко мне не будет прикасаться таким образом, как это делает Блейд. Не эмоционально.

Высота его тела давит. Мне приходится сделать шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нашими телами и стряхнуть его руку со своего плеча. Я врезаюсь в чье-то тело, когда отхожу. Чувствуя себя загнанной, я напрягаюсь, готовая отпрыгнуть в любую секунду. Но знакомая дрожь заставляет меня расслабиться, когда я понимаю, что это Он.

- Да, Лис, кого ты хочешь теперь?

Предатель.

Его слова врезаются тысячей осколков. Я ненавижу издевку в его голосе. Ненавижу то, какой комфорт я чувствую рядом с ним, когда он готов отказаться от меня в любую секунду.

Он тебя наказывает. Просто наказание. Докажи, что достойна.

Глубокий вдох позволяет мне закрыться ото всех мыслей. Ярко улыбаясь парню, я с уверенностью отклоняюсь назад, ожидая, что Блейд не отойдет и не позволит мне упасть.

- Ничего не изменилось, - я пытаюсь подобрать правильные слова, которые он оценит и поймет всю мою преданность, но ничего не выходит, кроме: - Я по-прежнему нуждаюсь только в Блейде.

Грудь за моей спиной дергается в резком вдохе. Он тут же отходит от меня, помогая рукой удержать равновесии. Но после его руки перестают прикасаться ко мне.

- Очень жаль, - все еще улыбаясь, мужчина смотрит по верх моего плеча. – Скажи мне, если это закончится.

Я не знаю, к кому он обращается, но не придаю этому значения. Потому что Я и Блейд никогда не закончимся. Я не смогу доверять кому-то так же сильно.

Боль, тупая ноющая боль охватывает мое тело, подчиняя его себе.

А что, если он больше не нуждается во мне так же, как я нуждаюсь во всем, что связанно с ним?

Он перебивает мои мысли: - Идем.

Блейд не смотрит и не ждет, когда я пойду за ним. Он знает, что я пойду. Поэтому просто направляется в соседний зал.

Полностью забитая темная комната не стала удивлением. Зал вуайеристов всегда привлекал новичков клуба. По мимо этого существовало множество людей, что боялись воплощать свои воображения, поэтому они просто сидели и наслаждались представлением. Любители или же мастера с моделями с радостью предоставляли им такую возможность.

Мы не в первый раз с Блейдом занимаемся чем-то подобным, но сейчас я не могу быть до конца уверенной в его действиях. Бесспорно, я все еще доверяю ему. Но что насчет него? Уверен ли он во мне? Если нет, то все это совершенно бессмысленно.

- Ты…

Резкого взгляда достаточно, чтобы я заткнулась. Он не останавливается, поднимаясь на сцену, не подает мне руку, как делал это раньше. Сейчас я для него средство достижения цели. Какой именно я не имею и малейшего понятия. Если все это просто представление, мое сердце будет разбито. Для меня важно, чтобы он хоть что-то чувствовал по отношению ко мне. Главное, чтобы этим чувством не стало презрение или отвращение.

Легкие лучи света опускаются на сцену, когда мы оказываемся на сцене. Незатейливая музыка играет на фоне, сопровождая наши действия. Блейд опустил кольцо, а я привычно встала рядом с ним, в предвкушении ожидая его действий.

Я не вижу лица, находящиеся в зале, только силуэты. Так было всегда. Это позволяет расслабиться и не отвлекаться на зрителей, как и придает некую анонимность действиям публики.

- Иди сюда, - командный голос Блейда ласкает тело, не позволяя расслабиться.

Я больше не думаю о своей грациозности и о том, как делали это девушки в основной части клуба. Это напрочь вылетело из моей головы. Сейчас я не просто чувствую свою сексуальную энергию, я пропитана ей.

Как только я оказываюсь перед Блейдом, стоя к нему спиной, он начинает свою работу. Первое прикосновение джутовой веревки практически разрушает меня. Прокладывая под грудью, он фиксирует руки, делая первые узелки. Веревка порхает от моих рук к груди и вокруг шеи. Мне приходится прикусить щеку, чтобы сдержать стон.

Как я могла от этого отказаться?

Все еще не понимая, как сильно скучала, я купаюсь в экстазе от смеси прикосновение его рук и джута. Чувствуя власть не только над моим телом, но и эмоциями, Блейд сильнее затягивает узлы, натягивая веревки. Он словно пытается доказать, что может контролировать даже мои мысли.

Плевать.

Если он никогда не будет останавливаться, я готова делать все, что ему будет угодно. Его рука обхватывает шею поверх веревки, сдавливая сильнее, чем положено, он резко наклоняет меня вниз, второй рукой прижимая попку к его бедрам. Я улыбаюсь, чувствую его возбуждение. Инстинктивно трусь о его выпуклость, но он тут же отстраняется, вновь выстраивая между нами стену.

Легкие вдохи из зала, напоминают, что мы не одни, но это ничуть не смущает меня. Раньше мы редко проводили шибари сессии в общих залах. Для меня это было неким испытанием, из которого я должна была выйти победительницей, чувствующей себя сексуальной и удовлетворенной. Чаще это заканчивалось моим поражением. Но сегодня… Сегодня я возбуждена до предела. Моя кожа – одна сплошная эрогенная зона, я хочу, чтобы ко мне прикасались и мне плевать, будет ли кто-то смотреть на меня в этот момент.

Когда Блейд фиксирует кончик веревки на кольце, она натягивается, впиваясь в кожу. Легкая приятная боль вырывает из меня стоны. Я влажная, настолько, что хочу прекратить все это и просто кончить. Мое наказание догоняет меня новым возбуждением. Бедра непроизвольно сжимаются и ладонь Блейда тут же опускается со шлепком на мою попку. Я не могу назвать это кроме как поскуливания, именно этот звук издает мое горло, когда тело пошатывается от силы его удара.

Мне не нужно его слов, я прекрасно понимаю, что не должна лишний раз двигаться. Но что мне еще остается делать, когда я готова взорваться от удовольствия, а он не дает мне этого сделать. На мгновение, мысли о возвращении кажутся мне глупыми. Но новая порция веревок, вокруг моих бедер заставляет забыть об этом.

Я никогда не умела так искусно взаимодействовать с веревками. Мой максимум – бантики на кроссовках. Не раз наблюдая за работами других мастеров, я не могла с концентрироваться на детальной работе, все, что я видела в те моменты – общую картинку, возбуждающую меня до предела. Когда со мной это делал Блейд, я не могла ни за чем наблюдать, как бы он ни старался объяснять, все, что я делала – растворялась в своем удовольствие.

Движения Блейда вторят его эмоциям. Он разозлен. Если начал он с нежных прикосновений и заботливой обвязки, то теперь он груб и резок. Не могу сказать, что из этого нравится мне больше, потому что и то, и другое в своей степени одинаково приносят удовольствие.

Закончив фиксировать лодыжки, он поднимает мое тело в воздух, не прикасаясь ко мне. Это огорчает, но я не хочу отчаиваться. Фиксируя остаток веревки с другой стороны кольца, он отходит, осматривая свою работу. Меня ничего не держит, кроме крошечных завитков джута, впивающихся во все части моего тела.

Неожиданно Блейд разводит колени в стороны, фиксируя их в новом положении. Он полностью стеснил мои движения. Даже если я захочу, я не смогу двинуть ни единой мышцей.

Черт.

- Ты такая влажная, - его голос тихий, он говорит эти слова только для меня. – Я могу видеть твое возбуждение на шортах. Это очень сексуально, милая.

Он натягивает веревки, разворачивая меня к себе, так, что мои разведенные бедра и промокшие шортики может видеть каждый, находящий в зале.

Боже, что ты со мной делаешь?

В первые меня не волнует, в каком положении я нахожусь и какой грязной должна я ощущать. Я не могу ничего чувствовать, когда смотрю в эти синие глаза. Вина напоминает о себе, когда его пальцы легко касаются щеки.

Господи Блейд.

В этот момент я принадлежу только ему. Напряжению в его теле, серьезности и любому другому ощущению. Кого я обманываю? Все это время я принадлежала только ему, моему мастеру. Человеку, который помог раскрыть эти сексуальные отклонения. Человек, который поощряет и наслаждается ими. Который учит меня принимать себя такой, какая я есть. Я не имею и малейшего понятия, что между нами происходит или когда-то происходило. В этот момент я понимаю, что мне будет сложно найти человека, подобно ему.

Так же я понимаю, что этот момент значит для нас обоих. То, что он не просто трахнул меня, а решил заняться со мной чем-то подобным, доказывает, что я все еще важна для него. Что он продолжает заботиться и ценить меня как своего партнера. Не уверена, что наши дружеские отношения могут возобновиться, но сейчас он говорит именно о том, что секс между нами будет продолжаться в любом случае. А пока для меня это самое важное. Если мы будем продолжать контактировать, рано или поздно ему придется сдаться. Позволить мне хоть раз одержать победу и вернуть все на круги своя.

Невольный намек на улыбку поселяется на моем лице. Я могу чувствовать, как миллиметр за миллиметром уголок моих губ приподнимается. Его же лицо становится еще серьезнее, если такое вообще возможно. Он резко отпускает руку, раскручивая меня.

Восстанавливает стены. Или пытается. Мне все равно, я нашла для себя ответ, который так долго искала. А значит, что не все потеряно. Сейчас я позволю ему отыгрываться на мне столько, сколько ему будет угодно.

Он резко останавливает меня, так, что зрители могут видеть все мое тело. И руку, поглаживающую мои шорты. Дрожь атакует мое тело, когда он находит нужную точку, а его прикосновение становится жестче. Поглаживая меня сквозь ткань, он увеличивает темп, срывая с моих губ стоны.

- Пожалуйста.

Мой голос останавливает его. Он отстраняется от меня, но его не хватает на долго. С животной дикостью он начинает распутывать узлы, словно не он их только что связывал. Мы оба понимаем к чему может привести такая неосторожность, но нам обоим так же плевать. Воздух между нами накален до предела. Блейд не заботиться о моем комфорте, когда веревки больше не держат мои ноги, просто позволяет ступням с шумом опуститься на пол. То же самое он делает с руками.

Когда на теле остается только узелки вокруг бедер, не стесняющие движения, он ловит меня в свои объятия. Голова немного кружится, а ноги подкашиваются. Блейд не дает мне возможности прийти в себя, он даже не дает публике вознаградить нас аплодисментами, просто тащит меня в сторону нашей комнаты.

- Ты так раздражаешь меня сейчас.

Бросая меня на диван, он распутывает остальную часть веревки. В комнате все так же прохладно, свет приглушен. Музыкой нам служит смесь нашего прерывистого дыхания, такого сексуального.

Веревка случайно задевает самое возбужденное место, и я не сдерживаю стона. Руки Блейда замирают, глаза внимательно изучают мое лицо. Столько эмоций промелькнуло в его взгляде, но он отказался говорить об этом. За него это делало его тело.

Дергая меня с дивана, его руки давят мне на плечи, заставляя, опустить на колени. Точно повторяя мою позу, он прижимается грудью к моей спине, затем бедрами. Нас разделяет слой одежды, но я могу чувствовать насколько возбужден его член. И это именно то, что мне сейчас нужно. Его рука скользит к моему горлу, пальцы сжимаются. С силой он наклоняет меня, щекой укладывая на ковер.

- Держи руки перед собой.

В неверии, я пытаюсь повернуться, чтобы посмотреть на него, но его рука только крепче сжимает шею, сбивая дыхание. Он наказывает мое непослушание звонким шлепком. Благо удар пришелся не на попку. Я тут же делаю так, как он сказал.

Он стягивает с меня шорты и трусики, оставляя их у коленей. Внутри все сжимается. Я возбуждена так же сильно, как нахожусь в смятении.

- Мы оба знаем, что ты делаешь.

Дура.

Кусая губы, я жалею о своих словах.

- Думаю, у меня есть на это право, - он наклоняется, прикасаясь грудью к моей спине. – Ты бросила меня на три гребанных года.

- Это не значит…

- О, нет, милая, - его язык скользит вдоль скулы. – Именно это и значит. Ты сама пришла ко мне, я могу делать с тобой все, что захочу.

Я съеживаюсь, желая стать маленькой. Мне не нравятся его слова, но они не пугают меня. Это было совершенно не то, что я хотела услышать. Я понимаю, что все его прошлые угрозы сейчас станут реальностью для меня. Он никогда не имел меня в этой позе, это было слишком для моего глупого сознания. В этой позиции я чувствовала себя оскорбленной, чувствовала себя использованной и грязной. В таком положении он либо наказывал меня, либо пытался раскрыть и показать, что ничего на самом деле нет.

- Я верю тебе, - я почти не слышу себя, не уверена, что до него дошли мои слова.

- Что ты имеешь ввиду?
Пытаясь напугать меня еще больше, он расстегивает ширинку и прижимается ко мне своей длиной. Но это не действует на меня так, как должно было. Я только сильнее сжимаю бедра. И по тому, как он дышит, от него этот факт не ускользает.

- Это больше не работает.

Мы оба знаем, что это моя грань и я наконец могу ее перешагнуть. Он резко входит в меня. На глаза наворачиваются слезы, пока своей длиной он растягивает меня. Слишком давно я не занималась сексом, чтобы быть со мной столь грубым. Он понимает это и замедляется, позволяя мне привыкнуть.

- Когда ты это поняла?

Обида в его голосе разрывает меня на части, и я спешу заверить его:

- Когда вошла в эту комнату.

Он резко выходит и так же резко возвращается назад. Хватка на моем горле становится слабее, но он не собирается отпускать меня.

Я все еще не понимаю, что творится с моим телом. Неужели, все это время мне просто нужно было долго не кончать, чтобы в своем возбуждении начти освобождение? Это кажется глупым.

Каждое его движение продумано. Блейд двигается с достаточными перерывами, чтобы я не могла кончить. Он старается изо всех сил сделать так, чтобы я снова чувствовала себя извращенной и не правильной. Он дает мне то, что заставит меня снова убежать. Но, как я уже сказала, это не работает. Возможно, ему требовалось раньше сделать это со мной, потому что именно:

- Твои старания сделать меня грязной только больше заводят меня.

Замирает. Словно не веря, он разворачивает меня так резко, что локтем я шаркаюсь о ковер. Его руки по обе стороны от моей головы, бедра между ног, а он глубоко во мне.

- Лиса…

- Продолжай двигаться.

Его лицо тут же меняется, один глубокий толчок ставит меня на место. Перехватывая мои запястья, он удерживает их над головой.

- Нет, мы поговорим сейчас.

Я сокрушенно вздыхаю. Как можно спорить с этим человеком?

- Что ты хочешь узнать.

Его губы в сантиметре от моих, поощряя мои слова, он снова двигается. Один медленный толчок, сводящий меня с ума.

- Ты ушла блять в монастырь и тебе нечего мне сказать?
Оу.

Я чувствую, как краснею. Три года в женском монастыре заставили меня уважать границы церкви. В таком положении мне неловко говорить об этом, но я точно знаю, что он не позволит сделать это в другой момент. Если я хочу остаться, то должна сделать это прямо сейчас.

- Я ушла туда не из-за глубокой веры.

- Когда я узнал, что ты оказалась там, отказывался это принимать. Тебя сложно назвать верующей, если вообще возможно. – намек на улыбку появляется в его глазах.

- Ты знаешь, все мое отношение к этому, - мне удается обвести комнату взглядом. – В то время я совершенно сходила с ума и не нашла ничего лучше, как спрятаться там, где вообще нет секса. Я думала, что мне станет легче и я смогу остепениться. Но по началу я чувствовала себя такой шлюхой рядом с ними. Это мне нравилось, но также я ненавидела это. В прочем, как и всегда.

Уголки его губ чуть приподнимаются. Он начинает двигаться во мне, но, когда мое дыхание сбивается, останавливается.

Обиженная я продолжаю говорить, понимая, что должна закончить.

- В скором времени я начала скучать по всему этому. Церковь никак не помогала, а ежедневные молитвы раздражали меня, но я продолжала верить, что в скором времени смогу стать нормальной.

- Ты нормальная, - брови Блейда хмурятся, а голос упрекает.

Это то, что он всегда говорил. То, во что он заставлял меня верить.

- Да, я знаю. Теперь я это понимаю. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что ненормальная я только в том, что вообще решила пойти в монастырь. Это не сделало меня тем, кем я хотела. В своей сдержанности я только сильнее хотела вернуться.

Мне не хочется рассказывать ему все прямо сейчас. Все мои чувства и переживания смогут найти выход позже, сейчас я хотела его. Больше всего на свете.

Понимая, что я закончила, он начинает двигаться во мне. Чуть ускоряя темп. С грустью он отворачивается от меня, уставившись в пол. Выращивая новые стены между нами. Я не могу это допустить.

- Я не хотела говорить это сейчас, Блейд. – его глаза вновь смотрят в мои, но он уже не так сосредоточен, как был прежде, он все еще расстроен. – Больше всего мне хотелось вернуться не из-за секса или того, как сильно я хотела кончить. Больше всего я думала о тебе. О том, как сильно я скучаю.

Его взгляд меняется. В глазах появляется что-то, что я не могу разобрать. Он наклоняется и целует меня. Не раздумывая, мои губы открываются его языку, позволяя скользить, посасывать, прикусывать. Это то, что мы делили всегда, он требовал, я отдавала. Но взамен я получала намного больше.

Секс давно перестал быть для меня чем-то значимым. Он кажется слишком простым в своем прямом назначении. В первую очередь для меня это эмоциональная связь, которую нужно уметь строить. За которую нужно бороться и поддерживать. С любым человеком можно кончить, но не с каждым найти свой сабспейс. Я могла бы рассуждать на эту тему очень много, но Блейд не позволяет мне думать.

Меняя ритм, он скользит языком вниз по шее, пощипывает соски и доводит меня до исступления своим ритмом. Мне удается кончить в считанные мгновения. Но он не дает мне расслабиться, переворачивая меня, ставя на колени, он накрывает мое тело своим. Его рука сжимает мое горло, губы провожают стону прямиком к моему уху. А член зарывается с такой силой в меня, что я теряю равновесие. Если бы не его руки, удерживающие меня, я бы давно рухнула в своей конвульсии.

Он трахает меня так, словно делает это в последний раз. Стоны смешиваются во едино. Его рука скользит к моему клитору, стимулируя. Его рука сжимается вокруг моей шеи с неимоверной яростью. Перед глазами темнеет, голова начинает кружиться, а тело пробивает новая дрожь в преддверие второго оргазма.

Мне кажется, я теряю сознание.

Со стоном, мы одновременно кончаем. Блейд оставляет легкий поцелуй у меня в волосах. И опускается на пол, прижимая меня к себе. Какой же глупой я была, готовая отказаться от всего этого. Я чувствую себя настолько умиротворенной, настолько грязной и сексуальной. Но теперь это не кажется мне отвратительным, теперь мне кажется это потрясным.