Он единственный из всех знакомых парней называл меня «Солнцем». И от этого слова у меня становилось настолько тепло на душе, что, казалось, я сейчас возьму и растаю. Правда, я подозревала, что он не одну меня называет так, что он так обращается ко всем нашим девушкам, однако я старательно отгоняла эту противную, холодную и скользкую на ощупь мысль.

Мне было тогда 19, а ему – 22. Звали его... Пускай будет Вилле. Настоящего имени я всё равно вам не скажу, да и, честно говоря, не вяжется это распространённое русское имя с типичной скандинавской, «викинговской» внешностью главного героя этого рассказа. Мысленно я так и называла его – Викинг. Яркие светлые волосы, отпущенные ниже лопаток (абсолютно натуральные, никакой краски), глаза – иногда серые, иногда голубые, пшеничного оттенка широкие сросшиеся брови, низко нависающие над глазами, небольшой нос с круглым кончиком, узкий рот с довольно полными губами, рыжие усы, растущие как бы вниз и переходящие в такую же «ржавого» оттенка бороду… Роста Вилле был гораздо выше среднего, отличался широкими плечами и вообще крепким сложением. Он умел к месту и весело пошутить, был всегда в хорошем настроении, относился ко всем по-доброму. Естественно, отбоя от девчонок у Вилле не было. Носил он, по обыкновению, косуху, под ней – футболку с изображением какой-нибудь металлистической группы, джинсы и берцы.

Когда этот весёлый красавец появлялся в компании (с неизменной банкой пива в руке), внутри у меня всегда что-то сладко вздрагивало. Ко мне он всегда подходил, сияя улыбкой из мелких, ровных, красивых зубов, и, здороваясь, целовал не иначе как в губы. В такие моменты я едва ли не теряла сознание от счастья…

Я старалась никак не показывать Вилле, что он мне нравится: не хотелось, чтобы он почувствовал очередную «победу» и включил меня в армию своих поклонниц. Хотя, положа руку на сердце, я могла сказать, что он всё-таки так бы не сделал. У Вилле было особенное ко мне отношение – наверное, потому что я сильно отличалась от других девчонок. Разговоры с моими приятельницами Вилле, как правило, вёл «ни о чём», всё больше подкалывал их и хохотал. Со мной же он мог часами сидеть в каком-нибудь дворике и вести разговоры на «вечные» темы. Кроме того, при мне он старался следить за своей речью и вообще держался по-иному. Может быть, он даже немного боялся меня, моей сдержанности и даже холодности, которых не видел ни в одной из наших девчонок.

Конечно же, все вышеописанные черты были напускными. Я просто хотела закрыть от злых людей свою ранимую душу. И хотя Вилле к таким людям не относился, я всё равно очень боялась, что, показав ему свою истинную сущность и своё отношение к нему, я сильно наврежу себе.

Иногда он, раззадорив себя алкоголем, становился излишне весёлым и позволял себе обнять меня за плечи, прикоснуться ко мне. Я от его объятий не уворачивалась, и, наверное, именно это выдало меня с головой. Хотя – разве я смогла бы долго скрывать, что Вилле мне нравится? Разве мои глаза могли до конца скрыть это?..

В тот день мы, вопреки обыкновению, отделились от компании, ушли в соседний парк. Был конец июня, погода стояла отличная, у нас был с собой алкоголь – в общем, всё складывалось как нельзя лучше. Мы с Вилле выбрали место подальше от парковых дорожек – чтобы, если что, милиция нас не обнаружила. Мы расстелили на траве свои косухи и сели. Викинг откупорил первую бутылку – это было белое вино – и разлил содержимое по стаканчикам.

- Садись поближе, Солнце, - сказал он, отставляя вино в сторону. – А то как неродная.



Я молча придвинулась к нему. Вилле обнял меня за плечи, попытался заглянуть в глаза, однако я упрямо смотрела вперёд стеклянным взглядом. Внутри у меня бушевало что-то вроде тропического ливня, состоящего из противоречий; я, честно говоря, совершенно не знала, как себя вести.

- За тебя, - он коснулся своим стаканчиком моего и выпил одним глотком. Я тянула вино неторопливо.

- Почему ты всегда такая, Солнце? – спросил он после недолгого молчания.

- Какая?

- Закрытая. Совершенно безэмоциональная. Выглядит, честно говоря, очень неестественно. И я знаю – это небеспричинно. Что у тебя случилось?

Я поразилась проницательности Вилле. И ещё – теме разговора. Раньше мы говорили о чём угодно, кроме моего прошлого, - в этом была моя заслуга, я старательно уходила от опасной темы. Сегодня же он сразу затронул её, поставив тем самым меня в тупик.

- Жизнь научила, - через силу усмехнулась я.

Надо мной все десять лет издевались в школе. Завидовали уму, популярности среди педагогов, внешности – и заставили подозрительно относиться ко всем людям, ненавидеть большинство окружающих и саму себя. Друзей у меня не было, только товарищи, приятели и «интересные собеседники». Мне очень хотелось понимания, любви, защиты, и, наверное, не случайно моё сердце выбрало доброго Викинга. Но разве могла я рассказать ему о своей боли?! Разве я могла выставить себя перед ним слабой?!

Он развернул меня к себе. Я старалась спрятать от него и взгляд, и лицо вообще.

- Меня ты можешь не бояться, - сказал он тихим голосом. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Ты – мой самый близкий человек, Солнце.

Я молчала.

- Ну что же ты? Неужели я совсем тебе не нравлюсь?

Вопрос был задан в лоб. Уклоняться дальше было глупо. Тем более – я поверила, что Вилле желает мне только добра.

Я впервые за этот день осмелилась поднять на него взгляд. На губах у меня дрожала несмелая улыбка. Викинг откинулся назад, на косуху.

- Иди сюда, - прошептал он.

Хорошо, что Вилле не знал, как действует на меня эта фраза. Как я всегда мечтала её услышать – и именно от него. Но это подействовало на меня, как живая вода, - я словно сбросила с себя оковы и потянулась к нему. Викинг сначала завалил меня на себя, а потом перевернул нас обоих на бок. Мы жадно целовались, и по моему телу сновали, не замирая и не исчезая, холодные, сладкие волны. Целовался Вилле, кстати, просто обалденно…

А потом он расстегнул свои джинсы, приспустил с меня штаны, помог мне выбраться из одной штанины и медленно, нежно вошёл в меня.

У меня «это» было во второй раз, после долгого перерыва. Первый секс доставил мне только неприятности, и я постаралась забыть об этом, ровно как о и кудрявом длинноволосом парне, «подтолкнувшем меня к решительным действиям». Теперь мне казалось, что Викинг – мой первый…

Вилле двигался сперва медленно, с большой амплитудой, тяжело дыша и закусывая нижнюю губу. Однако, услышав мои первые стоны, он и сам перестал сдерживаться. До сих пор удивляюсь, почему тогда на нашу поляну не сбежались со всех сторон люди… Викинг утопал в моей смазке, несколько раз выскальзывал, несколько раз замедлял темп. Однако, почувствовав вскоре, как крепко охватила я его коленями, дал себе свободу и через некоторое время вдруг задвигался быстрее, застонал сквозь сжатые зубы… Кончили мы одновременно.

А потом мы долго лежали на земле, курили и молчали. А на следующий день я навсегда ушла из тусовки и Викинга больше никогда не видела. Ругала себя, конечно, нещадно ругала. Но если бы я осталась с ним, мне пришлось бы рассказать обо всём, что мучило меня. Я бы точно рассказала, не удержалась. А оказаться слабой в глазах любимого человека – что может быть хуже?.. Может быть, вы меня осудите. Но я считаю, что поступила правильно.