Нашла в сети отрывок как я понимаю это видимо книга Михаила Харта "Банты и бриллианты" ))) умора, хочу купить...это наверное одна глава, жестоко %)):

ДЕКАБРЬ

Честь в Москве дороже денег. Женская в особенности. Надо торговаться. Несмотря на то, что траты на «дешевок» – это, как водится, дорогое удовольствие, я никогда не экономил на женщинах. Еще с детства, когда просил у отца лишний рубль в неделю на школьные завтраки. Уже тогда тот начинал подозревать, что я содержу пару женщин. Старик не многим ошибался. С тех пор мало что изменилось, и мне, признаться, одинаково симпатичны и те барышни, что раздеваются за мои деньги, и те, что одеваются на них. Я всегда любил и тех и других.

Между тем несколько моих приятелей-космополитов считают москвичек чересчур зажатыми и все чаще поговаривают о раскрепощенных девицах Норвегии. Регулярно зовут в Шотландию. Опасаюсь. Я всегда бегал за каждой юбкой. Кто их разберет. Нет, что бы ни говорили, а я люблю все же московских барышень. С их упрямством и хамоватостью. Пусть даже иные называют всех москвичек «женщинами легкого поведения». Упрекают в меркантильности. Я все равно считаю, что любовь за деньги обходится дешевле. И для них, и для нас. Как ни крути, а мужскую братию тоже есть, в чем упрекнуть. Пожалуй, если бы змей был запретным, Адам сожрал бы и его. Все хороши. Побольше терпимости, господа. Посвободней галстуки и покороче юбки.

Первый раз я увидел ее, когда она расплачивалась у бара, что было верным признаком того, что незнакомка пришла одна, без «кошелька». Спустя какое-то время заметил ее уже танцующей в окружении десятка оголтелых галстуков на «пятаке». Затем в компании двух барышень и какого-то толсторожего бородача. Они сидели за столиком. На некоторое время она осталась одна, но вскоре к ее столику подсел какой-то долговязый упырь с кудрявой шевелюрой. Судя по тому, с какой масленой улыбкой на лице он пытался с ней разговаривать, я тогда понял, что они едва знакомы. А когда, присмотревшись, заметил, что девица и вовсе не в восторге от его общества, понял, что шансов у бармаглота маловато.

Когда кавалер отлучился, я решил якобы случайно пройти мимо ее столика и, разумеется, вовсе не ожидал, что незнакомка обратится ко мне:

- Зажигалки не будет?

Я живо протянул руку и дал ей прикурить, краем глаза приметив, что на столике уже лежит одна. Девица поймала мой взгляд:

- Моя, видишь, совсем не горит, – сказала она и, взяв свою, демонстративно несколько раз ею чиркнула. Зажигалка, однако, загоралась.

- Это, видимо, ты такой горячий.

- Пожалуй, – ответил я и, попытавшись состряпать в лице откровенную симпатию, как на грех перемудрил и фальшиво улыбнулся. Девица, как видно, это отметила и переспросила:

- Что «пожалуй»?

- Пожалуй, горячий.

-М-м. А если я скажу, что мне зябко. Согреешь?

Я не успел ответить, как она, окинув взглядом народ позади меня, продолжила:

- Или твоей подружке это не понравится?

- А твоему приятелю? – я обернулся, пытаясь рассмотреть в толпе «долговязого».

- Да брось. Не мой он вовсе. Я его на хутор послала. Не вернется, думаю,– ответила она, продолжая пристально смотреть мне в глаза.

- За бабочками, что ли?

- Не, за квасом. У него денег только на квас. На меня у него не хватило.

Только после этих слов я понял, с кем имею дело.

- И много не хватило? – спрашиваю я деревянным голосом глупого и падкого на сомнительные таинства Буратино и присаживаюсь рядом.

- У тебя хватит, – отвечает девица и убирает сумочку, освобождая мне место. – Как зовут-то тебя, сероглазый?

- Михаил. Но ты можешь называть меня хоть «дерьмом собачьим», лишь бы тебе нравилось, – ответил я и, растянув бессмысленную улыбку, окончательно уселся рядом с ней.

- А мне нравится! – выпалила она и с дутым восторгом взглянула на меня. Возникла молчаливая пауза, и мы усмехнулись.

- Отлично. Чего-нибудь выпьешь? Кстати, свое имя я назвал, однако не услышал, как зовут тебя.

- Наташа. Давай что-нибудь полегче?

- Я угадаю?

- Не угадаешь.

- О’кей, – подытожил я и позвал официанта.

Признаюсь, я не имел опыта общения с подобными барышнями, посему у меня не было в голове каких-то конкретных планов. Когда я к ней подсел, вообще рассчитывал лишь на знакомство. Спустя минут пять она уже игриво посмеивалась, будто отвлеченно водила кончиком языка по бокалу, а я уже вновь подзывал официанта. Начали с розового «Dopff», но как всегда все сползло к вискарю. Я понимал, что все идет по ее сценарию и вывернуть карманы придется по полной, но негласно согласился подтвердить крепость своего материального положения пусть и в ущерб умственному.

Выглядела Наташа лет на двадцать шесть. Если попытаться описать то, во что она была одета, проще сказать, что таким маскарадом ежегодно провоцируется не один десяток ДТП на Садовом. Соответственно и я, пока мы сидели за столиком, глотал каждое ее движение. Прикуривание сигареты. Смена позы. Пытался представить, как она двигается в постели. Любому персонажу с вразумительной ментальностью и успехом у женщин, нравится, когда во время секса женщина двигается. Разумеется, кроме некрофила. Причем чем активнее двигается – тем лучше.

Тут же в общении с Наташей я начинал побаиваться возможных перспектив. Так как уже за столиком она изгибалась и ерзала на месте так, что казалось порой, дело закончится уже в клубе. Даже не дойдя до туалета. Здесь, на месте. Разумеется, я не показывал вида, что закипаю, а лишь лепил понурую рожу с пластмассовой улыбкой. Этакой, знаете ли, снобистской, безголовой улыбкой, что оседает на лице рядового манагера в клубе, похожем, предположим, на «Макой». Особливо, когда тот третьего дня расстался с очередной трехмесячной пассией и «по зову шишки» щурит во все стороны глаза в поисках ее замены.

Надо отметить, что первое время я не очень-то внимательно прислушивался к тому, что она говорит. Как известно, все истории, что льются из уст клубных барышень, заслуживают отдельного разговора. В особенности к 4-5 утра, когда одинокие предрассветные дивы от огорчения, что так никого и не наколдовали себе в провожатые, уже порядком поднабрались и падки на все. Даже когда любая мужская физиономия приходится им, что хряку пастуший зад, они стараются этого не показывать. Тут девчонки уже падки на лишние 150, на жаркие танцы и даже на его икоту, от которой бедолага прыгает в такт музыке, отчего ей начинает казаться, что парень неплохо двигается.

Даже если она понимает, что с таким аборигеном, коего подвернула косоглазая судьба, ей светит лишь кисловатый трах у него на квартире, все равно надо вытянуть как можно больше выгоды и удовольствий из этакого сюжета. Посему барышни смело заплетают любые легенды. Вариации бесчисленны. Одно в них будет точно – героиня во всей красе. Или она дочь олигарха, сбежавшая от охраны, потому как ее хрупкому сердцу тесно в железных тисках сытости и роскоши. Или ищет настоящую любовь, пылкую и жертвенную, дабы кавалер не принял ее за дешевую шлюху, что метит с ним в постель. Зачем ему знать, что ей вдруг чертовски, буквально-таки до дымящейся в голове одури, захотелось секса без презерватива. Разумеется, это ежели ее спутник не похож на примитивное обстоятельство, которое периодически присовывает свою штуковину кому ни попадя. На моей памяти иные барышни, напоив бедолагу в усмерть, подворовывали что-нибудь у того из квартиры, пока он намыливал свои булки в ожидании огненного порыва. Что я приветствую. Меня всегда привлекали авантюрные барышни. Потешно, когда умный человек ставит дурака на место. Но без уголовщины. Кодекс мы должны чтить. Справедливость, благородство? Ах, боже мой, вы в каком городе живете?!

Минут через пятнадцать после нашего знакомства к нам подсела, видимо, ее подружка, что сама представилась Полиной. Она просидела рядом с нами минут двадцать, практически не проронив ни слова, а лишь слушая то, что говорили я и Наташа. Несколько раз я благородства ради пытался втянуть ее в наш разговор, но она лишь качала головой, соглашаясь или в недоумении пожимая плечами. Она была зрителем. Выступала большей частью Наташа.

Начала моя новая знакомая с попытки убедить меня в том, что все девицы, нынче гарцующие на ночных площадках, – хищницы, что ищут себе хрустящие купюры с глазами. Есть отдельный сорт, тот, что ходит исключительно ради «общения», как они же сами говорят. Брехня, как и все, что сказано в Москве после полуночи. Монологи о том, что мужики лезут в клуб за трахом, а девицы за чем-то более загадочным, верны. Они лезут за загадочным трахом. Всяк трезвомыслящий знает, что все ныне приходят в этот «лес» за одним и тем же. За белками. Или, вернее сказать, одна половина ищет дупло, другая – шишку. И когда половины эти встречаются, то думают об одном: о том, как не выпустить белок. Поэтому так и норовят заткнуть каждое дупло шишкой. Хотя есть отдельная категория, что исключительно ради белок и приходит. Они не только не противятся им, а напротив выманивают рыжих орехами да грибами. Иные поговаривают, что белку можно поймать. И даже руками.

Сразу после нашего скоропостижного знакомства Наташа заявила, что люди, с которыми ты переспал однажды, достойны самого доброго, лучшего к себе отношения. Она называла это культурой одноразовых отношений. По ее мнению, за ночь просто невозможно разглядеть недостатки. Может быть, он бабник. Может чистит зубы стиральным порошком. Может, у него коровий помет вместо мозгов. Она просто не узнает, не хватит времени. Благодаря этому наставлению я наплодил себе с десяток добрых знакомых. Разумеется, женского пола.

Наталья заверяла меня в том, что так или иначе все приходят в клуб за сексом. Что с ней не так, как с рядовой клубной девицей, когда нужно выкорчевать из оной ответ на вопрос, какой же любовник сегодня ей понравится больше – кавалер в «Armani» или негодяй в «Gucci». Говорила, что мужская клубная братия похожа на цыплят. Когда цыпленок видит уползающего от него червяка, – кидается за ним. Ежели червяк ползет в его сторону, тот в опаске отступает, а то и вовсе бежит сломя голову. Во многом я был согласен с ней. Я тоже считаю, что для человека неглупого, с чувством юмора, места более занятного, чем клуб не найти. Порой речи, что сочиняют некоторые бармаглоты при знакомстве с девушками, способны уморить до невозможности. В особенности, речи иных узколобых пикаперов.

Женские ответы на «знакомства» вообще не поддаются никакому осмыслению. Можно просто-таки дар речи потерять. А если у вас, случаем, получится заскочить в клуб «среднего рассола», то внутрь можно и вовсе не заходить, достаточно просто послушать ту околесицу, что несут «регионы», пытаясь пройти «фейс». К слову сказать, сколько живу, столько не перестаю удивляться женской братии, которая, будучи взращенной на легендах о незабываемых романтических знакомствах в кабаках, летит туда пушечными ядрами. Они верят в то, что очередное знакомство в подобных заведениях способно принести нечто большее, чем секс. Есть исключения, но о них скучно говорить.

Находясь с ней рядом, я чувствовал, как тестостерон прет из моих ушей, а в затылок стоит очередь, вереница чертей, что, держа на плечах узелки со своими пожитками, стучатся в дверь, напрашиваясь на ПМЖ. В ее взгляде отражались самые толстые «бутерброды» с наичернейших порно-сайтов. И сам «Нил Золотые Яйца», стыдливо потупив взгляд, натягивал трусы. Все ее эротические «точки», казалось, находятся не только на ее теле, но и метров за двадцать до нее самой, каким-то туманом висят в воздухе, отчего, помнится, даже тогда, когда я отошел поприветствовать своего знакомого, меня тянуло улыбнуться ей аж с другого конца танцпола.

В ее взгляде отражалась готовность к любому греху в любую секунду, с любыми последствиями. И глядя на Наталью, все постулаты о том, что женщине необходима долгая прелюдия к сексу, казались мне пустословием неудачников, взращенных на рукотворных оргазмах. Казалось, что именно с ней каждой ночью любой мужчина может быть самим собой. Половозрелой особью мужского пола в скромном хорошем одеянии и с откровенно плохими фантазиями. Гляда на нее верилось, что есть барышни, что могут воплотить самые черные юношеские мечты, прожженные пламенем месячных воздержаний. После роликовых коньков, сноуборда и PС каждый нормальный юнец мечтает получить на день рождения нимфоманку. Настоящую, живую. С округлыми ягодицами, высокой грудью, длинными ногами и страстью к компьютерным играм или, на худой конец, снятию домашнего видео.

Не порно видео, а той безголовой ахинеи с насилием и морем крови, что норовит снять на свою любительскую камеру всякий подросток, что мнит себя начинающим режиссером. Так и мне казалось, что именно с этой светлоглазой марионеткой, которая сидит напротив, пьет «Belvedere» за мой счет и увлеченно играет губками по краю бокала, я пройду через ад. Я уже понимал, что грядет крепкий, хрустящий трах до потери сознания. Грядет он, трах пылкий и жертвенный, с хамоватыми диалогами, убитой простынею и Путиным по телевизору без звука. В самом деле, ее взгляд обещал настоящую хладнокровную оргию без барьеров и ограничений. В это хотелось верить.



Надо сказать, что у меня в тот вечер создалось впечатление, что все хитрые ходы и ловкие приемы клубного флирта явно были изучены ей вдоль и поперек. Полагаю, Наталья сама могла бы преподать урок соблазнения любому пикаперу. Над большинством из которых, к слову сказать, она частенько посмеивалась, поговаривая, что эта студенческая братия наивно полагает что сможет склонить на дармовой трах клубную диву, снимающую за ночь по несколько тонн с алюминиевых королей. Больше ей нравились те, кто ставил на искренность и непринужденность. Она отменно чувствовала фальшь и театральное интонирование.

Она чувствовала свою сексуальность. Власть. Вне всяких сомнений, знала себе цену. Видимо, не раз ее называла. Очевидно, была знакома и с охранной клуба, и с манагерами, и с владельцами. Создавалось впечатление, что при необходимости она, вальяжно шепнув пару слов нужным людям, построит персонал клуба в зависимости от ее претензий. Это Наталье легко давалось, так как все ее поведение было пропитано откровенным флиртом, искушением, драйвом. Часто она повторяла, что никогда не уступала свои права, не позволяла другим решать, с кем ей позволительно спать, а с кем нет. Поговаривала, что иным высоколобым увальням, уверенным в понимании женской природы, лишь кажется, что она легкая мишень для воплощения подростковых фантазий или группового изнасилования. Однако она все делает, для того чтобы создать эту иллюзию. На кой черт ей это надо, она не говорила, однако гордилась тем, как живет, тем, что окружающим приходится приспосабливаться к ней.

Наталья не скрывала того, что ей было нужно от мужчин. И во что это им обойдется. Заверяла, что тем самым честна пред ними, они же в ответ откровенны с ней. Она явно жила по принципу: поменьше романтики – стогов сена с мужским профилем на фоне белой луны или последних троллейбусов с уснувшим кондуктором,– а побольше комфорта – широких, мягких диванов. Поговаривала, что не понимает женских монологов о том, что нынче в клубы ходят исключительно невезучие обормоты с лицами молодых стоматологов да охочие до скороспелого секса абы с кем юные девчушки. По ее мнению, «славных» барышень на интим трудно развести без широкого кармана. Говорила, что почти все столичные барышни – это завуалированные шлюхи. Берут если не дензнаками, так иным. Подарками, искрящейся ресторацией, бесчисленными цветами и кудрявыми восторгами. Только так и не меньше. К слову сказать, тот факт, что половина лопоухих третьекурсников с сизыми от дешевой выпивки лицами ежедневно вывозят из клубов эшелоны девиц, по-видимому, не очень-то привередливых, она не брала в осмысление.

Она поговаривала, что много навидалась в столичной клубной жизни. Ныне, будучи прожженной «клубникой», не совершает ошибок. Не выбирает жертву одного с ней градуса опьянения, и вообще не дает оной перепить. Таскает на танцпол, к бильярдному столу и прочее. Она добродушна и честна. Заботлива. Не встречается с поклонниками больше пары-тройки раз и, конечно, не связывается с господами, что подъезжают на «навигаторах» вчетвером на заднем сиденье. Казалось, она демонстративно преподносит в себе шлюху. Одежда, поведение. Будто бы получает удовольствие от осознания себя в этой роли. Роли жрицы, живущей в культе удовольствия и еще получающей за это деньги. Хотя, помню, она говорила, что порой флиртует ради флирта и не всякому строит глазки, а лишь избранным позволяет запускать свои волосатые лапы ей в трусики. Даже если тот зеленью выстилает ковер от машины до ее подъезда, а таких встречается много.

Говорила, что отказалась от роли жертвы в чужом кино и стала злодейкой в своем собственном. Она хвасталась десятками вывернутых наизнанку успешных браков. Говорила, что на дух не переносит лживый цинизм семейных пар, которые клянутся не изменять друг другу. В особенности женские обещания у алтаря блюсти свою честь и не изменять мужу на протяжении ближайших тридцати лет. Говорила, что знает мужчин куда лучше их самих. Несмотря на то, что все кричат на всех углах, что в женщине мозги не главное, сами же идиоток выбирают редко.

Другое дело, что каждый мерит IQ по своим собственным способностям. По ее словам, ныне она заработала себе право выбирать среди весьма респектабельных предложений. Что касается общих сторон, все просто: как минимум, она нравится тебе, а как максимум – ты нравишься ей. Никаких предновогодних скидок и распродаж. Помню, Наталья призналась в том, что ее всегда забавляло, как порой иные павианы, уловив ее улыбку, воспринимают это как сигнал того, что имеют шансы на успех. С такими персонажами она любила поиграть.

Вытрясти их подчистую в баре, вольготно раскланяться и уехать восвояси. Прихватив пару сотен грина на такси на ближайший месяц в обмен на номер телефона. Она говорила, что устала от «клубного мужика». Его пустословия и наивности. Утверждала, что по физиономии видит, кто пришел в клуб с целью склеить пассию на ночь. Доказывала, что способна одним броским взглядом определить его платежеспособность. Поговаривала, что на старости лет пойдет работать в налоговую службу.

Было около полуночи, когда я намекнул на то, что можно сменить чистое заведение на грязное поведение, и пригласил домой. Точно не припомню, в какой форме я это сделал, но видимо довольно-таки лирически, так как Наташа деликатно дала понять, что влюбляться в нее не стоит. И как бы она ни была похожа на мою первую любовь, не стоит смотреть на нее телячьим взором и читать стихи. Назойливых кавалеров у нее и так вагон. А период распада ее любви длится от часа до суток. Не больше. От нее, пожалуй, даже веяло неким ароматом эротического скандала. Наташа явно полагала, что проведенная вместе ночь – еще не повод для знакомства, и как бы ни затянулось свидание, ночуют порядочные девушки всегда дома. Особенно, дорогие девушки. Пусть часы показывают хоть шесть утра.

Призналась, что не любит разглядывать при свете восходящего солнца чужие обои на стенах и обсуждать с одноразовым кавалером планы на ближайший уик-энд и его день рождения через неделю. Безусловно, этим она дала понять, что после моего гостеприимства поедет к себе на такси, безусловно, за мой счет и, разумеется, со мной в качестве провожатого до «кареты». Наташа сразу дала понять, что пренебрежительного отношения не приемлет. Она даже как-то тонко намекнула, что сможет организовать мне проблемы при моем неадекватном поведении. Что конкретно она сказала, не вспомню, но судя по тому, что я поверил, видимо, нашла аргументы. Проявление галантности в виде проводов ее машины своей охраной до самого ее дома тоже не возбранялось.

Деликатно поговаривая о том, как трудно «сделать ее счастливой под покровом ночи», Наташа, несомненно, имела в виду свою фригидность. Что сулило мне перспективу быть этой ночью утраханным до обморока. О ее же удовлетворении мне можно было не беспокоиться. Так как по причине своих «особенностей» она явно не удосужится даже симулировать оргазм, как это заведено в подобных случаях у приличных московских барышень.

Было около трех. Мы уходили из клуба под старую примету: на танцпол вышли америкосы и начали пританцовывать. Где-то через четверть часа мы вошли в квартиру, и я устроил ей короткую экскурсию. Увидев в ванной джакузи, Наташа сразу включила воду, и, минут с пять повертевшись по дому, мы туда бухнулись.

Я отдал инициативу в ее руки, что мало на меня похоже. Запретив к ней прикасаться, она принялась развлекать себя сама. Первым делом я, помнится, открыл новый способ волшебного использования моей электрической зубной щетки. Наташа с ней довольно лихо управлялась, пока я жарил вискарь. Тогда я как будто был моей спутнице вовсе и не нужен. Следом она пустила в ход флакон из-под шампуня. Вскорости высказала сожаление о том, что я не держу в ванной резиновых игрушек. Уточек, собачек, зайчиков. Или диснеевских героев.

Микки или его верный пес с длинным хвостом были бы весьма кстати. Затем я таки снял распылитель с душа и показал ей, почем фунт изюма. И кто вообще в этом шабаше хозяин. К слову сказать, по молодости каждый раз в постели я пытался изобрести велосипед. Тогда как на практике садомазохистские игрища и секс с верблюдом-долгожителем мало кому интересны. Все, как правило, куда более прозаично. И действенно. Там же, в джакузи, я поймал себя на мысли, что все-таки консервативен, – душ и средний палец правой руки. Я справлялся неплохо. Вскорости она начала скрипеть зубами, шептать, стонать, орать и, казалось, вот-вот затянет гимн России. Увы. Она перекинулась на меня. Я дошел только до второго куплета, и мы решили переместиться в спальню.

Там я уже мало понимал, что происходит. То она просила меня быть мягким и игриво шептать ей на ухо: «Убей меня, богиня», а спустя уже пару минут я наматывал ее кудри себе на кулак и, запрокидывая голову, скрипел зубами: «Сука, тварь, ты еще не знаешь, с кем связалась!»

О, она знала все свои жаркие достоинства вдоль и поперек. В постели вертелась так, что ум заходил за разум. К концу часа я не знал, куда и приткнуться со своей штуковиной. Периодически она спасала меня, срывая «стоп-кран». К слову сказать, ходил я следующий день, словно диснеевский Дональд Дак. Мне казалось, что лучше удивить ее, иначе начнет удивлять она, что наверняка будет равноценно вселенскому краху. Часа через полтора я все же откинулся, так как вдобавок ко всему изрядно принял на грудь. Очнулся, помню, от того, что она начинала сосать мой член. Я тогда подумал: «Отчего говорят, что алкоголь и секс – две вещи не совместимые, ведь это именно те две вещи, что совмещают чаще прочих».

Помнится, Наталья возмутилась, что я не держу под кроватью вибратор. К тому моменту я изрядно набрался, и мне причудились эти штуковины. Какие-нибудь «Голубой гигант» и «Шальной упырь». Я вообразил, какой бы гари она дала с этими приятелями. Думаю, она нашла бы с ними общий язык. Они, как есть, начали бы задушевный разговор. Обсудили бы последние новости. Например, вывод нашего военного контингента из Грузии.

Немного погодя, испросив, есть ли в моем дому мед, она метнулась на кухню. Вскорости, набрав его в рот и размазав по всему моему достоинству, слизала дочиста. Не позволить ей этого сделать было невозможно. Припоминаю, как на мой идиотский вопрос о пользе спермы для кожи, она ответила откровенно: «Да, черт возьми, полезна! Издревле, так сказать, для кожи. Главное –многократно, систематически! А лучше внутрь!»

Под занавес представления она, увидев на столике камеру, развернула ее объективом к кровати и включила запись. Мы добили бутылку шампанского. Там же, в постели. Затем Наташа взяла ее и ввела горлышко себе во влагалище. Свечи со стола вскорости тоже употребились, мягко говоря, не по назначению. А немногим погодя и своему анусу она уделила особое внимание. Сперва она вертелась на кровати, как последняя потаскуха. Затем уговорила меня кончить в бокал из -под шампанского, что затем с удовлетворением выпила. Мне порой казалось, что сам сатана зайдет сейчас в комнату и скажет: «Мать твою! Что ж вы тут вытворяете?! А родители в курсе?»

Часов около пяти я уговорил Наташу позволить мне вздремнуть полчаса, обещаясь затем отвезти ее домой. Очнулся спустя некоторое время и в полусне видел, как она одевается. Слабый рассудок говорил о том, что надо бы встать, но сил не было никаких. Более того, я даже не мог открыть глаза. Я висел где-то вне реальности. Одной частью рассудка все же понимал, что несмотря на феерический секс и ее душевные откровения я, по сути, ни черта о ней не знаю. И уж верно, что именно таких павианов разводят девицы – обчищают хаты, пока пылкий любовник лежит трупом. Помнится, я даже начал прикидывать предполагаемый урон при ее желании меня обчистить.

Такие мелочи как телефон, ноутбук на кухне и прочее я не брал в расчет. Меня даже немного забавляло, как я автоматически прощался со своими пожитками. Больше всего меня волновала цифровая камера, и главным образом из-за того, что на ней запечатлен наш красочный финал. О дальнейшем путешествии этой записи можно было только гадать. Однако прецедент с Хилтон меня как-то успокаивал. Между тем не хотелось однажды увидеть свой зад на каком-нибудь порно-сайте в ролике для бесплатного скачивания. Я, помнится, окрикнул ее. Но так и не услышал ответа. После чего плюнул на все и заснул.

Проснулся я около полудня. Парадокс, но после животного секса чувствуешь себя человеком. Кое-как похромал на кухню, прошелся по квартире. В ней ничего не изменилось. Даже камера стояла так же, как прежде. Я взял ее в руки. Села в ноль. Я решил было поставить ее на зарядку, как увидел на журнальном столике какие-то деньги. Подступив поближе, я взял в руку четыре сотенные банкноты. Грина. На одной из них помадой была нарисована улыбка. «Мало», - выговорил я вслух и пошел за адаптером для камеры.

Спустя несколько дней я решил хоть что-нибудь о ней узнать, но, увы, нигде ее не встречал. В каких только заведениях не бывал. Более того, никто не знал Наталью даже в том клубе, где мы познакомились. И я уже было потерял надежду когда-либо с ней встретится, как вдруг однажды я случайно застал ее в том же клубе. Это случилось спустя почти год со дня нашего знакомства. Она рассказала, кем является на самом деле. Хотя после оставленного ею гонорара я и не сомневался в том, что все услышанное мною, – околесица. Ахинея, что Наташа стряпала на ходу.

Одно могу сказать: порой на иных успешных барышень в московском регионе накатывает, как они говорят, «дикая тоска», и они маринуют себе «клубные судьбы», достойные греческих трагедий. Да и я, чего греха таить, потехи ради, бывает, лихо подвираю, и в то же время увлеченно верю в фальшивые истории иных светлоглазых див. Ах, обмануть меня не трудно. Да-да, я «сам обманываться рад». Быть может, иной назовет это дурачеством. Но, прошу, не говорите, как мне жить, и я не скажу, куда вам следует идти.