Когда ты находишься на работе время кажется вечностью, особенно, когда нечего делать и приходится почти весь день вертеться в кресле. Уж если ты директор этой организации, то это ничуть не лучше, ведь на тебя смотрит озлобленный, но не подающий вида коллектив, который тихонько проклинает тебя на чем свет стоит за безалаберность и неумение вести дела, как следствие отсутствие занятости.

Весь наш офис был оклеен фотографиями, которые я лично снял и частенько отправлял на выставки. Все, кто заходили, с восторгом осматривали стены мастерской.

Вошла девушка, я уже не помню цель ее визита, кажется, хотела сделать ксерокс паспорта, а у нас был единственный аппарат на всю округу. Рыжие волосы ее, миниатюрный рост, ангельское личико, все это рисовало в уме картины маленькой несовершеннолетней девочки и меня, осужденного за педофилию. Я заглянул в паспорт: Юлия, 21 год, словно, от сердца у меня отлегло.

Я протянул ей свою визитку и под насмешливые взгляды служащих спросил ее номер. Дрожащими руками записал его в блокнот и вложил в карман.

Почему в блокнот, а не в телефон, - спросила она.

У меня ужасная, глупейшая привычка терять телефоны, - улыбнулся я.

Как и у меня.

На следующий день мы гуляли вместе, я дал ей один из своих фотоаппаратов, она ходила и снимала, приговаривая, что любит фотографию не меньше меня. Хотя, когда я посмотрел, понял, что результат гораздо важнее, нежели слова.

Проводив ее до дома и не удержавшись, я ее поцеловал. Это был самый страстный мой поцелуй, он передавал все, словно выворачивал на изнанку, от него хотелось плакать. «Я нашел, нашел, наконец, это она...» - вертелось у меня в голове.

Все завертелось как-то быстро, но не так, как описано в книгах и телесериалах, типа «Секса в мегаполисе».

Через неделю мы лежали в одной кровати.

Ты знаешь что такое БДСМ? - спросила она.

Знаю, слышал, - вопросительно посмотрев на нее ответил я.

Свяжи меня.



Я нашел какие-то веревки, перевязал ей руки, завязал глаза и заткнул ее же трусиками рот. Она была там беззащитна, ее нежная, алая грудь просила о нежности, но я грубо перевернул ее и нанес первый удар кожаным ремнем по бедрам. Она тихо вскрикнула, я ударил еще, немного сильнее.

Долбил нещадно ее горло членом, с упоением слушая чавкающие звуки и частые рвотные позывы, это было мерзко, но чертовски приятно просто осознание происходящего. Она смотрела мне в глаза своими - наполненными слезами. Это так гротескно, я взял ее за горло, поцеловал и снова вставил влажный фаллос ей в рот. Я повалил ее на кровать и вошел резко, с остервенением пропихивая член к шейке матки. Она замычала от боли, при первом толчке, но я не остановился. Я хрипел, снова и снова погружая твердый стержень. Долго не мог излиться, неужели наступала старость. Отбросив эти мысли я развернул ее и вошел в тугой анус. Это было здорово, но все равно, что-то не то и вынув член, словно копье из раны, я снова поднес к губам.

Мои мышцы напряглись, словно машина, неведомый агрегат, долбежный станок я входил в ее рот, изредка посматривая в объектив фотоаппарата, который незаметно фотографировал нас. Вот он, где-то совсем рядом, я почувствовал его приближение. Немного свело мышцы живота и ног и поток семени ударил в ее рот, вытекая из носа.

Позднее, лежа рядом я осознавал, что я не первый, не второй и, возможно, не в первой дюжине ее любовников, но именно она мне нужна, потому что любовь возникла сразу же, как волна.

Проснулся я где-то в пять утра, от того, что она сидела рядом и сосала мой член. Как только мои глаза открылись, она оседлала меня сверху и понеслась вскачь, чем-то напоминая демоническую женщину из старых сказок. Она кричала что-то, не то на латыни не то на греческом довольно долго, пока обессиленная не упала мне на грудь. Помог faire des minettes, довольно скоро я наполнил ее рот, уже не такой густой, но все еще не до конца бесцветной жидкостью. Про себя я заметил, как люблю «смаковать» подробности.

Знаю, она вела себя, как доступная, раскованная, не отягощенная моральными устоями, но почему-то мне трудно без нее,хотя, в конце концов, все равно,«это не она»...