Он теперь жил как во сне. В голове постоянно жила и билась в виски гадкая мысль: ты потерял её, потерял, она не твоя, она ушла. Он как бы со стороны, или с высоты наблюдал за собой, как он вставал утром с похмелья, ехал на работу, работал с людьми, ел, не глядя в тарелку, ехал домой, едва разговаривал с домашними, которые странно смотрели на него, запирался в кабинете, включал комп, подключался к системе видеонаблюдения и смотрел, пил, пил и смотрел.

Под утро измученный засыпал на несколько часов, чтоб вновь с утра начать ненавидеть всех: себя, её, его и мир. Он мучил себя размышлениями о несправедливости происходящего, о какой-то безысходной ситуации и о собственном бессилии. Он легко мог устранить соперника, но что будет с ними, с ней? Как он её удержит тогда? Простая мысль оставить любовников в покое, выгнав из квартиры и из своей жизни, была для него самоубийственна: потерять её, зачем тогда жить? Много лет он жил без сильной привязанности, борясь за место под солнцем и перебирая баб. И когда он встретил ту, которую не хочет терять, она сама бежит от него с первым встречным трахалем. Что он сделал не так, в чем ошибся?

Он мрачнел, худел, пил, срывался на домашних и подчиненных, стукнул машину и потихоньку сходил с ума от гнетущих мыслей. Он проверил банковские отчеты о движении средств на её карте: она много тратила. Детализация покупок показывала, что она покупала мужскую одежду, играла в казино, ела в кафе и бесконечно заправляла машину. Руслан горько усмехнулся: парень был не промах, крепко привязал её к себе, за пару недель сотворил то, что он не сумел более чем за 2 года. Вечерами сидя за ПК, он быстро проматывал кадры пустой квартиры и внимательно просматривал сцены самого разнузданного секса молодых любовников, что случалось часто. Ушлый парень быстро уговорил Милану распробовать те немногие виды совокуплений, в которых она категорически отказывала Руслану, нелюбимому.

Вот он перегибает её тело через спинку дивана, разводит ягодицы и массирует маленькую розочку. Несколько минут перед этим он уговаривал её на анал, устал просить, грубо развернул и толкнул к дивану. Оставив на ягодицах несколько следов от ударов. Вот он втолкнул в неё смазанный палец, второй, вот в ней уже проворачиваются 3 пальца. Вынув руку, приникает к сфинктеру губами и лижет, толкая языком маленькое дрожащее отверстие. Она никак не возьмет себя в руки от сотрясающей её дрожи. Он шлепает её по ягодицам и пристраивается к ним вздыбленным органом. Медленно входит смазанный пенис в тугое отверстие, но вот оно эластично охватывает его и тесно смыкается вокруг.

Подождав, пока она успокоится, он прижимается к её спине и целует шею, плечи, щечки и протянутые губки. Неспешно начинает фрикции, двигаясь сперва с трудом, но все быстрее и легче в хорошо смазанном и расширенном анусе. Он охватывает руками её бедра спереди и замыкает пальцы на её влажной щели. Долбя её с силой в зад, он с нажимом стимулирует её влагалище везде, куда достают его пальцы. Крепко обняв, он дотаскивает её до кресла и садится, удерживая её на крепком члене. Теперь она нанизывается разработанным отверстием на него, пока он отдыхает, развалившись в кресле. Он разворачивает её лицом к себе, она почти ложится спиной на его колени, опираясь руками на пол.



Широко разведя ноги и разложив их на подлокотники, она медленно приподнимается на нем, чтоб не выпустить из себя его пенис. Он гладит её лобок, ляжки, сомкнутые складочки, разводит их, вставляет пальцы в отверстие и проталкивает в неё руку. Лежа в неудобной беспомощной позе, она не может протестовать, только стонет. Он гладит её по животу, лобку, нащупывает клитор, фиксирует на нем пальцы и, наращивая темп, толкается в ней рукой. Она из последних сил сохраняет присутствие духа. Когда её сотрясла дрожь, он вынул руку, поднял её и прижал к себе. Придя в себя, она сидя, продолжила фрикции, он держал её за талию, в результате она довела его до бурного оргазма, спокойно приняла в попку его сперму, поцеловала его и, пошатываясь, держась за стену, направилась смывать с себя доказательства его любви.

Руслану горько было видеть, как Милана с удовольствием и радостью, самозабвенно и нежно день за днем ублажала того, кто на взгляд Руслана ничем этого не заслужил. Цветы тот принес лишь раз; она радовалась как дитя. Продукты покупала она, тот лишь пополнял бар (за её, точнее за его, Руслана, счет) и сам же его осушал. Курил при ней в постели, разбросав ноги, между которых ритмично двигалась её темноволосая головка. Она пыталась подражать ему, и когда сидя, сплетясь руками и ногами, они совершали равномерные толчки, она брала у него сигарету и затягивалась, отдавала ему, потом опять затягивалась. Получалось у неё плохо, тот смеялся, она шутливо душила его, и эти сцены были пряной приправой к долгому, наполненному вожделением действу. Она беспрепятственно по его желанию исполняла минет, то сидя перед ним, то стоя на коленях над ним. Часто глотала его семя и уже не давилась.

Тот довольно хлопал её по щекам и целовал сразу после. Она без разговоров подставляля ему упругую попку, и этот большой специалист анала, самодовольно улыбаясь и оставляя на её нежной коже следы шлепков и ударов, удовлетворял их таким, запретным ранее для неё способом. Она не кончала от проникновения в зад, но парень умело возбуждал её спереди, поэтому пока тот толкался сзади, она сотрясалась от манипуляций его ловких пальцев. Они много говорили, как казалось Руслану ни о чем, обсуждали вечеринки и клубы. Иногда тот ночевал у неё, тогда парочка сексуальное представление происходило не спеша, со вкусом и много раз. Иногда она проводила ночи одна и Руслан неотрывно смотрел на её милое родное лицо, тонкое тело, не искаженное судорогами оргазмов, которые дарил ей не он.

Заканчивался месяц их романа, такого красивого и счастливого для Миланы, исполненного сбывшихся желаний. В любовном ослеплении она гнала прочь мысли о Руслане, т. к. с мыслями приходили сожаления и угрызения совести. Она отодвигала время принятия окончательного решения, тайно и наивно надеясь, что всё разрешится как-нибудь само.

В глубине души она даже понимала, что само собой не будет, Руслан не тот человек, с которым можно не считаться, но она заставляла себя не задумываться над будущим, отдавшись во власть искренней привязанности и откровенного желания к молодому красавцу, так любящему её. Руслана ей почти не было жаль, она бы удивилась, скажи ей кто-нибудь, что он может болеть, страдать и сходить с ума от ревности и любви. Сам образ Руслана не располагал ни к сантиментам, ни к сочувствию, ни тем более к жалости. Этот хозяин жизни, на взгляд Миланы, мог купить, унизить, убить, командовать, не терпеть возражений и иного мнения, но страдать он не мог. И она искренне полагала, что вернувшись и поговорив с ней, он, разозлившись, просто-напросто выгонит её, отберет всё, что подарил, и легко и быстро найдет себе другую девочку лет 17, послушную и гибкую, как когда-то её.

Она не сомневалась, что проживет самостоятельно со своей большой любовью, работая и балуя его, такого любимого, как баловала сейчас на деньги «гориллы», как любил шутить молодой любовник, смеясь над её возражениями. Правда, и ей его запросы и желания казались расточительными, траты на бензин - огромными, поездки без неё на машине – длительными. Она скучала и жаловалась, тот объяснял, что пытается заработать для них, но результаты почти не были видны, а деньги Руслана таяли быстро.