Мы лежали на сеновале. Я только что отодрал одну из многочисленных моих двоюродных сестер. Мы еще даже не одевались, хотя и одевать-то было нечего. Тонька просто задрала платье, под которым не было ничего надето, а мои трико с трусами были спущены до колен и натянуть их было делом одного мгновения. В доме шумела гулянка и нас никто не искал, можно было лежать еще.

У моих тети с дядей был какой-то праздник. Многочисленная родня гулеванила с утра. Ближе к вечеру тетка сказала Тоньке скинуть с сеновала сена и задать корм скотине. Тонька, моя кузина, деваха лет семнадцати, позвала меня с собой. Она уже курила тайком от родителей и потому, забравшись на сеновал, присела у слухового окошка и затянулась сигаретой. меня поставила на атасе, следить, что бы никто не спалил ее, зайдя в сарай. Кто-то шел и я шепнул Тоньке "Атас!

". Она быстро выкинула бычок на улицу и мы притихли. В сарай зашли Андрей, наш родственник, молодой мужик, и его жена. Они поженились не более года назад. "Давай быстрей!-сказала его жена, встала, прислонившись головой к стойлу и задрала подол платья. Андрюха стянул с нее трусы и принялся ебать. Мы притихли, как две мыши при виде кота. Они закончили быстро. Андрюхина жена сказала" Ну что, доволен? И где теперь подмываться?" Что-то бурча Андрюха увел ее из сарая. Я посмотрел на Тоньку.



Она покраснела, на носу блестели капельки пота, она прижимала руки к груди. Вдруг она сказала" Побожись, что никому не расскажешь!" Думая, что речь идет об Андрее, я забожился. В те времена мы еще верили в клятвы и свято их соблюдали. Тонька спросила "А ты ебался?" И да и нет, но рассказывать о своих проделках с сестрами я не стал. " А хочешь?" В пятнадцать лет хочешь всегда. Тонька, оттащив меня за руку от лестницы в глубь сеновала, упала на спину и задрала подол. Под платьем ничего не было.

Я стоял столбом, а она уже сдернула с меня триканы вместе с трусами и повалила на себя. Схватив хуй рукой, она ловко заправила его в себя и мы понеслись. Кузина с места задала такой темп, что вскорости мы приплыли. И вот мы лежали и отдыхали.

Тонька потеребила мой опавший хуек и сказала " Жаль, что так мало." Я возмутился, что у меня очень даже нормального размера, но, оказалось, дело было не в размере, а в скорости разгрузки. Из опыта зная отзвчивость пизды на ласку, я начал ласкать Тоньку. Она попросила подождать, пока подотрется и пописяет. Пописяла она прямо тут же, на сено. Подтерлась подолом и легла, раскинув ноги. Я старался, как мог и ей это явно нравилось. Я гладил и тискал пизду, всовывал в нее палец, растирал промежность и массировал дырочку ануса.

Она подставила титьки, выпрастав их из платья, под мои губы и я присосался к ним. Ее руки мяли мой член. В таком возрасте он очень отзывчив на прикосновения. Он и отозвался. Тонька ловко поднырнула под меня и вновь приняла член в свою дырочку. В этот раз скачки продолжались долго. Тонька получила то, что хотела, сполна. И даже с излихом. Я тоже был доволен. Пообещав, что убьет меня, если я кому что скажу, она слезла с сеновала и принялась кормить скотину.

Я скидывал сено вниз, она раскладывала его по кормушкам. выходя из сарая, я спросил, а еще раз она мне даст и получил обнадеживающий ответ. И она дала еще не раз. Три дня мы были в гостях, три дня она утаскивала меня под любым предлогом и давала. Давала в сарае, в огороде, в бане. Давала в лесочке, где мы ломали веники для скота. Давала даже ночью на веранде, где мы спали. Не знаю как она, а я получил удовольствие от гостей выше крыши.