Пацан пригласил меня на день рождения. Пацанами мы все зовем друг друга, хотя и вышли из этого возраста. Нам уже больше двадцати, отслужили срочную. Мужики! Пришел. Раз зовут, грех отказываться. Гостей было немного: сам хозяин, его мама, сестра, подруга Сереги, пара подруг мамы и я. посидели, попили, поели и попели. Даже потанцевали. Так уж вышло, что танцевал я в основном с его мамой. Тетенька ничего себе, в самом соку. Сорок лет, а не скажешь.

И хотя растила последние годы сына с дочерью одна, но не опустилась, не обабилась, сохранила и юношеский задор и прекрасную фигуру, живость характера. Первыми ушли подруги мамы, потом сестра намылилась на гулянку, затем Серега пошел провожать подругу и поставил маму в известность, что задержится и, вероятно, до утра. Остались мы с мамой в одиночестве. Я помог прибрать посуду, убрать стол. Управившись, сели на кухне пить чай. Разговоры на разные темы, то да се.

Ее заинтересовало, почему я до сих пор не женат и когда думаю обзавестис ь семьей. Отшутился, что на мой век девок хватит, а пока еще на ноги не встал, не заработал достаточно, чтобы содержать семью. Пришла пора прощаться. Галина Сергеевна предложила остаться, потому что время позднее, милиция не спит, да и хулиганья полно, а я немного пьяненький. Немного поразмыслил и решил, что в ее предложении есть здравое зерно. Продолжили чаепитие.

Разговор плавно перетек к отношениям полов, то есть к ебле. У меня от такого разговора уж трусы топорщились, у собеседницы личико покраснело, глазки заблестели. Языком постоянно губы облизывает, будто сохнут на ветру. В очередной раз проходя мимо меня, непонятливого, качнулась, вроде как не удержалась на ногах, и присела на коленки, прямо на торчащее орудие производства. Почуяв под попой что-то торчащее, причем не совсем уж малых размеров, округлила губы, будто произнесла букву О. А я уж ухватился за титечку, что так кстати оказалась возле руки, прижал второй рукой ее за талию и крепко-крепко поцеловал. А она отве
чает, шарит своим языком во рту, сосет мой язык.

Ну раз так, то пора и к последующему переходить. Титьки вывалились из кофточки, освободившись с моей помощью от стягивающего их лифчика. Красивые, молочно белые, с розовыми сосками. Как не поцеловать такую прелесть. Я и целовал, вбирая в рот соски, щекоча их языком. А руки уж пролезли под трусы, гладили попу, добираясь до запретных мест. Только вот добираться было не совсем сподручно. Попа плотно прижалась к моим ногам и не хотела их покидать.

Пришлось поставить Галочку на ножки , вежливо спихнув с колен, и стянуть трусики с этой чудесной попы. Может быть она и не была такой уж чудесной, но мне поддатенькому да еще после длительного воздержания показалась самой прекрасной попой в мире, о чем я ей и сообщил. Галя немного сопротивлялась, говоря, что не надо так, нехорошо, но как-то не совсем активно. Скорее даже помогала избавить ее от данного предмета одежды. Все повторяла, что вот-вот дочь придет, а мы тут занимаемся таким...



Раз дочь может прийти в любой момент, мы и не пошли на постель. Просто повернулась задом, прилегла на кухонный стол грудью, выставив попочку. Вот это вид! Попа, и так широкая, стала еще больше. Раздвинутые ноги раскрыли пизду во всей красе: синевато-розовые половые губы разошлись, обнажив розвую плоть. И эта плоть была мокрой, зовущей и ждущей.

Быстренько стянул штаны вместе с трусами до колен и несколько раз провел разбухшей головкой по этим прелестным губкам. А потом приставил конец ко входу и резким движением вошел в эту восхитительную, влажную, теплую пещерку. Галя охнула и подалась вперед, но придержал ее за шикарные бедра и начал скольжение в глубине ее плоти. Она зажимала рукой рот, чтобы не было слышно ее стонов, извивалась, насаживаясь на инструмент.

Кончила быстро, но бурно. Видимо изголодалась женщина. И поторопила меня, боясь прихода дочери. А мне и так уж держаться не в мочь, я и кончил, залив ее пизду спермой, что накопил за пару недель воздержания. Постоял, прижимаясь к попе. Оторвался, но не смог не поцеловать эту шикарную задницу. Пока подтягивал штаны, она уж натянула трусы и мы сели за столом, как добрые соседи, что собрались на чаепитие. А тут и доченька зашебуршилась ключем в замке.

Догадалась хоть форточку открыть. Запах доброй ебли стоял в кухне, стойкий запах течкующей женщины и спермы. В смеси это был тот еще аромат. Доченька поводила носиком, что-то почуяв, но ничего не сказала, сходила переоделась и присела к столу попить с нами чаю. Пора было решать: оставаться или все же идти домой. Нет, пойду домой, ночь большая и могу не сдержаться. Галя вызвалась проводить хотя бы до остановки, что прямо под окнами.

Едва вышли из квартиры, она накинулась на меня, обхватила руками за шею, начала целоваться. Стоя в подъезде целовались, лапали один другого. Она запустила руку мне в штаны и мяла хуй, что давно уж встал и желал вырваться на волю. Пятый этаж пятиэтажки, никто не пойдет, можно и порезвиться. Повернулась к периллам, ухватилась за них, наклонившись, выставила попочку, давай, мол, работай. А нам что, мы не гордые, можем и в подъезде.

Сдвинув в строну трусы, драл Галю так, что она стукалась лбом о свои руки, что крепко вцепились в перилла. Неподмытая, мокрая, хлюпающая пизда не давала кончить. Не ощущал я ее. И Галя тоже не получала полноты наполнения влагалища. Пришлось прерваться, найти в кармане платочек и хоть немного вытереть эту истекающую пизду. Подумалось даже переместиться и засадить в другое отверстие, но не зная реакции, не решился. Может ведь и не понравиться. Как бы там не было, кончили.

Спускаясь по лестнице, счастливая и хихикающая Галя, прижималась ко мне, крепко ухватившись за локоть и говорила, сообщая расписание своей работы, кто и когда дома, когда лучше прийти и вообще о планах на дальнейшие встречи. При этом убеждала, что ничего серьезного не думает, просто раз уж двоим хорошо уже было, почему бы это не повторить.

Дома в первую очередь залез под душ, отмылся, переоделся и упал на кровать. Мне почему-то казалось по молодости лет, что теток в таком возрасте ебать уже нельзя, а оказалось- еще как можно и нужно.