Тетя Маша, женщина лет сорока пяти, полная, крепкая, пускала нас к себе домой, когда нам было некуда деваться, а на улице стояли уже осенне-зимние периоды. Нас, это друзей и подруг ее дочери, девочки нашего возраста. Было нам в ту пору лет по пятнадцать-шестнадцать и мы во всю целовались, тискали девочек, залезали им в трусы, мяли титьки. В компании было человек шесть-семь. Могло быть и больше, и меньше.

По обстоятельствам. Мы приносили вино, что продавалось в нашем магазине. Дешевая бормотуха. Ну это по доходам и расходы. И она не брезговала выпить стаканчик с нами. По деревенским меркам мы были уже почти что взрослыми. Распив вино, играли в бутылочку, целуя тех, на кого перст судьбы укажет. Часто в наших игрищах принимала участие и хозяйка, хотя, честно говоря, целоваться с девчатами было не в пример слаще и приятнее. Играли в фанты. В карты. Правда, при тетке на раздевание не играли, все же были остатки здравого смысла. Каково было бы ей смотреть на голенькую доченьку в окружении похотливых взглядов.

Однажды я не рассчитал свои силы и закосел. Перебрал малость, но все же ноги отказали, мозги затуманились и все куда-то поплыло-поехало. Так я оказался на теткиной постели. Меня даже раздели. Не в верхней же одежде класть пьяного кавалера на чистую постель.

Проснулся от того, что на меня что-то давило, что-то сжимало, кто-то теребил и тормошил меня. В темной комнате, да еще спросонья, да еще с похмелья, не враз и разберешь, что, кто и как. Все же сообразил, немного оклемавшись, что это что-то или кто-то, совсем голая тетя Маша обнимает меня, теребит и тискает. Привыкнув к тому, что это мы щупаем девок, охренел, когда понял, что теперь баба щупает меня. Она же, заметив, что я проснулся, только удвоила, или даже утроила свои усилия по приведению меня, вернее, моего дружка, в боевое положение. У нас в деревне как-то было принято называть вещи своими именами.

Вот и она, надрачивая конец, все возмущалась, что у такого молодого и хуй не встает. А он возьми и встань. Так обрадовалась. И вот что интересно, вроде бы и не совсем желанная тетка, старая, толстая, по моим тогдашним меркам, а хуй встал. На нее встал. И она, закряхтев, перевалила меня, положив на свой живот, задрала ноги и начала рукой вставлять конец туда, куда ему и положено проникать, то есть в свою пизду. Другой просто рядом не наблюдалось, вот она в свою и вставляла.

Парню, которому редко удается всунуть кому-нибудь, да такое счастье. Тут и возраст ее исчез, и вес. Совместными усилиями протолкнув конец в пизду, слились. Точнее, меня просто прижали к женскому телу две ноги, довольно мощно и крепко, так что не забалуешься и хрен вырвешься, а руки ткнули носом в титьки,довольно внушительного размера. И заскрипела кровать. До чего же скрипучая оказалась. Был бы по трезвее, может быть и напугался бы, что всех перебудим. Хотя кого это - всех? Если кто и был, то дочка ее, так она спала в соседней комнате. Ничего не понимая, точнее, мало что соображая,двигался, бултыхая хуем в пизде. Именно бултыхая. Приличных размеров, мокрая, она не давала мне почувствовать, где находятся ее края. Хотя, по правде говоря, дно чувствовал.

Так мы и каачались, соединившись: борец сумо и боксер-мухач. Разные весовые категории. И ей, и мне, это соединение нравилось.

Да вот молодость, горячность не позволили долго гонять. В головке защекотало и сперма сама по себе, без моего участия, начала выстреливать в теткину пизду. Отстрелялся, а она не отпускает. Не кончила женщина. Руку просунула меж нами, конец ухватила и по пизде им водит. Доводилась до того, что он снова набряк, потолстел, подрос. И полностью восстановил свою форму. Тут уж она теряться не стала. Опять же молодость помогла так быстро прийти в норму. И поддавала же она.

Даже вспомнилась частушка, про то, как " она дура подмахнула, тапочки слетели". тапочки не слетали по причине полного их отсутствия, а вот сам летал. И если бы не ее ноги и руки, что крепко держали меня, слетел бы точно. А уж приземляться бы пришлось куда попало. И доскакали мы до той поры, пока она не затряслась, как в лихорадке, не замычала и не придавила меня так, что чуть ли не дух вон. Девок-то мне ебать приходилось, только они, то ли из-за моего неумения,то ли еще по какой причине, так не кончали. Спустишь, спросишь, хорошо ли ей было, и на том все. Может потому и не давали нам, что сами в этом кайфа не находили. А тут полный капец! Только что не кричала. А может и кричала, так все одно не было слышно. Она подушку прикусила и было слышно только лишь одно мычание.

И через некоторое время, успокоившись, на ухо мне шепчет, что бы и я кончал. Кончил.

Оказалось, что времени всего ничего, что проспал я мало, что вполне домой поспею до той поры, пока мать не начнет лекцию о вреде алкоголя, о яблоке, что недалеко от яблони падает, имея в виду моего папню-блядуна. А компания наша утопала куда-то в сторону клуба, там танцы должны быть. Там я их и нашел. Посмеялись над соней-засоней. Пережитое еще не отпустило, потому и девок потискал лениво, так себе, больше для порядка. Вроде ритуал такой, без которого нельзя.



Через какое-то время вновь собрались по известному адресу. Только вот тетке надо было идти на ферму. Они там дежурили по очереди. Обычно ее сопровождала дочь, а в этот раз в провожатые напросился я. Помог ей управиться с делами, пошли в подсобку время коротать. А мне все не приходит на ум, как же попросить тетку дать еще разок. У пацана все его мысли на лице написаны, а уж такой опытной женщине прочитать их труда не составило.

- Что, понравилось тетку Машу ебать?

Я только головой кивнул, соглашаясь с истиной.

- Еще хочешь?

И опять молчание и кивок в ответ.

- А чего ж не спросишь? Стесняешься? ну ничего, пройдет. Постарше будешь, сам трусы с баб сдирать начнешь. Ладно, не смущайся. Иди, дам.

И она, приподняв подол платья, потянула с себя штаны,что были на ней, трусы. Я смотрел,как на свет являлось видение белого живота, треугольника волос. Это так говорят, что треугольник. На самом деле у нее волосы захватывали паха, поднимались к пупку. Сев на топчан, скинула валенки, доконца стянула одежду, оставшись только в чулках, перетянутых на бедрах резинками.

- Совсем раздеваться не буду. Хватит. Вдруг кто забредет.

И она, сидя на топчане, уже готовая, поторопила меня

- Чего стоишь? Говорю же, вдруг кто зайдет.

Повернулась, задрав ноги на топчан, встала на колени и отставила зад.

- Ну давай, только не торопись. Поводи им там.

В темнрте ее дома я толком ничего не разглядел. А теперь на меня смотрел ее зад, полный, белый, со слегка отвисшими ягодицами. Ляжки были слегка потерты, красные. И пизда тоже была какая-то красная, не такая, как у молоденьких девочек. И волосы, что курчавились даже вокруг дырочки жопы.

- Не томи, давай уже.

И я, быстро спустив штаны до колен, взял в руку хуй и начал водить им по мокрой пизде.

- Так, сюда, еще ниже. Вот, вот, да, сюда. Здесь води.

И я водил, страстно желая одного: не опозориться бы, не спустить раньше времени.

- Ой! Бля! ЕщеЙ Не там! Ниже! Потри!

Под руководством такой наставницы дело шло. И вскоре ее задница сама задвигалась, то наезжая на меня, то виляя из стороны в сторону. Хуй выскакивал. Она останавливалась, дожидалась, пока я снова не начинал водить по указанным местам и вновь начинала двигать своей жирной задницей.

- Ой! Ой! Все! не могу! Вста-авь!

В мокрую пизду хуй проскочил легче, чем мяч проскакивает в ворота нерадивого вратаря. Уцепившись за ее ягодицы, я зашлепал животом по этой жопе. А она мотала головой, что-то мычала, изредка вскрикивая. И домычалась. Едва из меня брызнула первая струя, сжалась, прижала задницу ко мне, чему и я старательно помогал, затряслась, потом сноа сжалась и замерла. Из ее горла вырвалось

- О-о-у-х!

Упершись головой в стену, стояла, подрагивая ягодицами, поясница и ягодицы покраснели, краснота разлилась и на бедра, насколько их было видно из-под чулок. Медленно, медленно, начала опускаться на топчан, прижимая задницу к ногам. Хуй выскользнул и болтался, еще не полностью опав, поблескивая ее смазкой и моей спермой. Из раскрытой пизды выкатилась капелька спермы, скользнула вниз, к бедрам, задержалась и повисла на волосах.

- Заебисссь!

Как-то со змеинным шипом промолвила тетка.

- Достал. Продрал тетку.

Этоона говорила, подтираясь какой-то тряпочкой. Подтерлась, отбросила ее в сторону. Достала чистую, подтянула меня к себе, взяв за руку.

- Дай-ка оботру. Всю одежду запачкаешь.

Обтерла, несколько раз залупила шкурку.

- Вроде все в порядке. Одевайся.

И сама натянула трусы, потом штаны. Поправила все это, одернула подол.

- Посиди. Я на двор.

Я и сам хотел поссать. Дождался тетку, выскочил за дверь. Прямо здесь, рядом с теткиной отметиной, что желтела на снегу, оставил свою.

- Ты домой иди. Будет на сегодня. А захочешь, так прямо и говори. И мне радость, и тебе хорошо.

Я пошел.

- Стой! - Остановился, не понимая, чего она от меня хочет. - А мою Таньку ебут?

Вон оно что. Волнуется.

- Нет. Еще нет.

- То-то и оно, что еще. Значит, скоро выебут. Ты бы приглядел за ней. Жалко девку.

Я осмелел

- Ага, пригляжу. А если я вдруг...того....выебу.

- Значит, судьба такая. От судьбы не уйдешь. Только не надо бы. Ты лучше меня попроси, я завсегда готова. Ну иди. Все! Все!

И она подтолкнула меня к двери.

Тетка Мария не обманула. При малейшем намеке, задирала подол и давала, где только можно было. Шифровались, как пионеры. Я, верный слову, оберегал, как мог Таньку. Вроде как моя девчонка. титьки мял, и в трусы залезал. И даже на голой лежал, засовывая ей промеж ног, но так, что бы целку не порушить. И в жопу ее ебал. Короче, сохранял, сколько мог. И не сохранил. Балуясь таким образом, однажды не убереглись и хуй, немного задержавшись, с небольшим сопротивлением провалился, искровянив Танькину пизду. А потом уж чего было беречь, коли все можно. А уходя на службу, предупредил, что ежели вдруг кому подставит, прибью. А дождется, женюсь. Да в деревне ничего не скроешь. Дождалась.

После свадьбы перебрался в примаки к теще. У них хата большая, не то, что у нас. И со временем теща стала давать мне чуть ли не на глазахдочери. не знаю, чего она ей наговорила, только ни ревности, ни попреков не было. Так и ебал старую и малую.