Была середина лета, на улице было жарко, но в машине Юры кодиционер поддерживал прохладу, и ехать было очень комфортно.

— Тебя куда сейчас отвести? — Спросил Юра у своего приятеля Василия.

— Домой, куда ж ещё.

— А деньги при себе оставишь? Не боишься? Сорок штук зелени это всё таки не три рубля.

— А чего мне боятся? — Ответил вопросом на вопрос Василий. Ему и в правду боятся было стыдно, рост под два метра, весом под сто, да ещё и в прошлом десантник. — Тем более завтра деньги будут нужны. Ну а то что останется положу в банк пока не найду машину.

Василий жил со своей дочкой, он был для неё и папой, и мамой и лучшей подругой. В этом году, в январе ей исполнилось 16 лет, и она собиралась поступать в мед. институт.

Он знал что дочка училась хорошо, и к поступлению серьёзно готовилась. Но всё же, в тайне от дочери, он решил подстраховать её. Нашёл через знакомого нужного ректора, поговорил с ним, и тот сказал что за 10 000 штук баксов он всё устроит. Таких денег небыло, и он решил продать свой джип. Он его купил когда на фирме дела шли хорошо, теперь, когда кризис их потрепал, на фирме таких свободных денег небыло. Раньше он легко взять нужную сумму, но не теперь. Поэтому продавая машину он решал финансовый вопрос с ректором, мог купить себе менее навороченную машину, и оставшиеся деньги опять запустить в бизнес, который уже начал подниматься и даже маленькое фин. вливание ему помогут. А дочке он собирался сказать что машину сменил только из-за проблем на фирме. В общем по его раскладу получалось «И волки сыты, и овцы целы.».

Они подъехали к дому.

— Юр, пойдём у нас поужинаем. — Предложил Василий своему приятелю. — Настёна наверняка что-то вкусное сготовила.

— Нет. — Отказался Юра. — Мне ещё за женой надо заехать, а она жуть как не любит когда я запаздываю.

Юра был не плохой парень, но полностью зависим от жены. Она была и добытчицей, и хозяйкой в доме. Он её слушался во всём, и даже побаивался. Уйти от неё он не мог, хотя иногда ему очень хотелось этого. Не мог потому что ему элементарно было некуда идти, и не на что жить.

— Ну ладно тогда, до завтра. Спасибо что помог. А машину возьму обязательно обмоем, и жену с собой возьмёшь что б тебя не искала.

— Хорошо, спасибо за приглашение. — Сказал Юра, и надавил на педаль акселератора.

Василий сделал шаг к дому, но остановился, взглянул на часы, время было пол шестого. И он подумал «На хрена мне нужны такие деньги дома? Банк работает до шести, положу-ка я их на счёт, машины всё равно нет на примете, на фирму всё равно перечислять со своего счёта надо будет. А для ректора тормозну червонец, что б за ним завтра в банк не заходить.». Банк располагался за углом, так что он уже через пять минут сдавал деньги и заполнял документы.

Выйдя из банка он отправился домой, через десять минут он стоя на пороге уже вдыхал запах ароматнейшего борща, который приготовила дочь к его приходу, и это его насторожило, борщ дочь готовила очень вкусно, но по особым поводам, так уж у них повелось.

— Ммм... Как вкусно пахнет! Привет доча. — Он подошёл и поцеловал её в щёчку. — Мы кого-то ждём? Или это всё для нас любимых.

— Привет папуль. Это всё для нас любимых — Успокоила его дочь.

Она незнала, но он и вправду переживал когда она готовила что-нибудь вкусненькое, он ожидал что под хороший стол она познакомит его со своим женихом. И тогда в скором времени съедет от него, а расставаться с ней ему не как не хотелось. Он понимал что это глупо, и старался себя подготовить к этому, но такой страх возвращался каждый раз когда из кухни пахло праздником.

— Я в душ, а потом за стол. — Сказал он выходя из кухни.

Сначала он прошёл в свою комнату и закинул деньги за книжки стоявшие на полке, потом отправился в ванну, и встал под душ. «Если мы не кого не ждём, это уже хорошо... Но интересно что же она хочет попросить?...». Он вышел из душа, вытерся, одел трико и футболку, и направился на кухню где его ждал уже накрытый стол. На столе стояли сметана, очищенный зубчики чеснока, нарезанное сало, и аккуратно нарезанные ломтики чёрного хлеба. Он сел за стол. Дочка начала наливать борщ в тарелки, первую поставила ему, вторую себе и не сев за стол спросила:

— Пап сто грамм будешь? Водку достать?

— Это смотря что моя доча собирается попросить. — Сказал он с улыбкой, — А то ты уже взрослая и можешь такое запросить, что мне не то что сто грамм, и бутылка не поможет.

Она улыбнулась, села к нему поближе и глядя в глаза сказала:

— Пап, я такая предсказуемая, да?

— Давай лучше будем думать что это я такой догадливый. — Улыбнулся ей в ответ отец. — Говори, что ты хочешь.

Дочка улыбнулась шире словам отца. Потом сделала взгляд полный мольбы, от которого отец всегда таял и отказать ему ещё сложнее, сказала:

— Пап, отпусти меня на недельку с Викой на их дачу.

— Для этого ты слишком мало борща наварила, я ж за неделю без тебя с голоду помру. — Начал шутливо торговаться отец, что б дочка срезала хоть пару дней.

— Пап, ну я серьёзно. — Не желала уступать ему дочь. И с улыбкой продолжала. — А ты позовёшь какую-нибудь мадам, она тебя и накормит, и напоит. А ночевать-то с ней тебе будет гораздо интересней чем со мной.

Закончила она с победной улыбкой, надеясь что она предоставила очень весомые аргументы.

— Ладно. — Сказал отец, понимая что не пустить её будет глупо. Он знал Вику, знал её родителей. Вполне благополучная семья. Она и раньше к ним ездила, но только на выходные, а тут целая неделя. Ему стало грустно. — ну давай наливай мои боевые сто грамм.

Она соскочила с места, чмокнула его в щеку:

— Спасибо пап! — И быстро подойдя холодильнику, достала пол бутылки водки, которую он пил уже с полгода, только по особым случаям.

Налила, потом сняла фартук в котором готовила, и села за стол. Только сейчас он заметил что под фартуком она была одета «На выход». Он выпил, закусил, и спросил:

— Вы что, прям сегодня уезжаете? На-ночь глядя?

— Не, поедём завтра с утра.

Он ещё раз внимательно посмотрел на дочь с головы до ног. На ней был топик, она одела его без лифчика и грудь очень чётко вырисовывалась через него, и коротенькая юбка, больше похожая на широкий пояс.

— Ты знаешь как называется твой наряд? — Спросил он у дочки, и не дожидаясь её вариантов сам ответил. — Он называется «Призыв к насилию.».

— Пап, брось, сейчас вся молодёжь так ходит, и не чего. — Капризно стала протестовать дочь.

— Ну ты хоть лифчик одень, у тебя же серьёзная грудь, а не как у других только намёки.

— Жарко, пап.

Он хотел ещё что-то добавить что б убедить дочь, но раздался звонок в дверь. «Наверное соседи», подумал он.

— Я открою. — сказал он дочери и отправился к дверям.

Открыв дверь он тут же был сбит сильным ударом в лицо. Удар был профессиональный, так что он потерял сознание ещё до того как упал. Очнулся он связанный на полу в зале, рот ему залепили скотчем. Окинув взглядом зал, он увидел что трое в масках рыщут по стелажам, полкам и шкафам. Дочь его сидела на стуле посреди комнаты, прям перед ним, тоже связанная и с заклеенным скотчем ртом, из носа текла тонкая струйка крови, в глазах её был ужас и полное непонимание что происходит.

— О! Очнулся! — Сказал самый щуплый из троих. — Бабки где?

Он подошёл и пнул Василия в живот. Тут же подошёл самый здоровый из трёх, присел, и начал говорить тихим голосом?

— Я тебе сейчас открою рот, ты кричать не будешь? — Василий кивнул головой в знак согласия. Бугай отлепил часть скотча. — Где деньги?

— Мужики, вы что-то попутали, здесь нет денег. — Василий не то что бы, во что бы то не стало не хотел отдавать им деньги, подвергая и свою и жизнь дочери опасности, у него просто вылетело из головы что дома есть деньги, они ведь ни когда не держали больших сумм, которые бы могли заинтересовать грабителей, в доме.

Этот щуплый рванулся к нему:

— Дай его он у меня сейчас всё расскажет. — В руке его был нож, и он стал размахивать им перед лицом Василия.

Бугай остановил его, заклеял рот Василию, и спокойным голосом сказал:

— Я знаю таких как он, ты его хоть на ремни порежь, а он будет молчать если сам не захочет говорить. Вот что б он захотел говорить, ты пообщайся с его дочкой, на предмет любит ли её, папа. — Сказав это он пошёл помогать третьему обыскивать шкафы. Щуплому эта идея так понравилась, он буквально подскочил к девчонке.

— Ну девочка, сейчас мы с тобой поиграем в больницу, я доктор, ты моя помощница, а папа твой больной, ему надо вернуть память и ты мне в этом поможешь.

Он подошёл к ней встал со спины и положил свои руки ей на грудь, сжал их, она попыталась вывернуться из его рук, но он держал её крепко, она не стала дёргаться что б небыло больно. А он начал говорить дрожащим, видимо от возбуждения, голосом:

— Хорошие у тебя сиськи, — он переменал их руками. — Наверное только твои сверстники, прыщавые подростки их лапали, и они незнали что такое руки настоящего опытного мужчины... Я тебе сейчас покажу как их ласкает настоящий мужик.

Он взял нож, перерезал лямки топика, и разрезал его с одного боку, потом резким движением сорвал его с неё. Было видно что он занимается этим с огромным удовольствием, и его уже не волнует что они пришли сюда совсем за другим. Он грубо схватил её за грудь и стал сильно мять, щипать за соски, и всё это делать что б это видел её отец, беспомощно лежащий на полу. Василий видел глаза своей дочери, они были полны ужаса, и кричали о помощи. А она посмотрев на отца увидела только его остекленевший, ни чего не выражающий взгляд. Ему было не наплевать что делают с его дочерью, и что сделают сними потом. Он лихорадочно пытался сообразить что от них хотят, и про какие деньги говорят. Может отдать им машину? Черт! Я же продал машину! И часть денег в доме, он начал громко мычать. Бугай остановил щуплого, подошёл к Вассилию, присел, отклеял скотч:

— Ну? Память вернулась? — сказал он всё так же тихо спокойно.

— Деньги в комнате налево. Вторая с верху книжная полка, за книгами деньги.

Бугай повернулся к третьему-крепышу:

— Иди проверь...

Тот ни слова не говоря пошёл. Щуплый стоял и продолжал мять грудь Насти, но уже не так больно, мял и приговаривал:

— Видишь какие у тебя волшебные сиськи, стоило их помять немного и они начали исполнять желания.

Вернулся крепыш и протянул деньги бугаю.

— Где остальные?

— Я их в банк положил. Оставьте дочь в покое.

— Ответ не верный... Хочешь малым откупиться... — Сказал он утверждающи и опять заклеял рот Василию. Повернулся к щуплому и сказал. — Доктор продолжайте, у вас хорошо получается. А мы пойдём ту комнату пошмонаем. Потом вернёмся и если ты неодумаешься, мы твою дочурку по кругу пустим.

Даже из под маски было видно как заблестели глаза щуплого. Он прижал Настю за грудь к себе, дрожащим и возбуждённым голосом спросил:

— Девочка моя, ты чувствуешь как мой хуй упирается в тебя? Я знаю тебе это нравится...

Василий начал опять громко мычать, пытаясь привлечь их внимание, что б прекратить это всё, если им нужны деньги то он их достанет, даже если ему придётся сейчас ограбить банк в который он их положил. Его приводила в ужас, мысль о том что его девочка терпит издевательства, и может быть изнасилована из-за каких-то денег, которых сейчас нет в доме. Но не кто на его мычание не обращал внимание, считая что он ещё не созрел что б отдать всё. И щуплый продолжал:

— Но сейчас ты чувствуешь только его прикосновение, а когда ты почувствуешь его внутри себя, тебе понравиться это ещё больше...

Руки его блуждали по всему её телу, он упивался своей властью аж до дрожи. И он продолжал говорить стараясь как можно сильней смешать девчонку с грязью:

— Тебя наверное уже пол двора пацанов переебало? Вон у тебя какие разработанные дойки... Сейчас ещё на твою пиздёнку глянем, хорошо ли её пацаны разработали... Хотя что я говорю, они же и ебать как следует не умеют, вот мы тебя выебем так, что ты потом любой шлюхе фору дашь в части поебаться...

Он взял нож и стал разрезать её юбку, за тем трусики. Она сидела безучастно и смотрела в пол. Отец тоже перестал мычать и двигаться. А щуплый продолжал:

— Я смотрю у тебя небритая пиздёнка? Мне такие нравятся... — Он запустил ей руку между ног, и она рефлекторно сжала ноги, но остановить его руку не могла...

Она почувствовала как он своими холодными пальцами капошится у ней в промежности, было неприятно и мерзко, но она молчала, слёзы текли сами собой из её глаз. Как-то раз отец ей давал совет на случай если вдруг попадёт в ситуацию где её могут изнасиловать, «Надо расслабится, — говорил он, — Удовольствия конечно не получишь, это только шутят по этому поводу, но вот лишних травм это поможет избежать». Знать одно, а использовать знание это другое. Как она не старалась, расслабится не получалось. Она сидела голой, связанной, да ещё и рядом был отец, ей было невыносимо думать что сейчас в его присутствии её будут насиловать. А щуплый продолжал её лапать и приговаривать:

— Умная девочка, не дергаешься... А в попку тебя уже ебали? Если нет то ни чего, сегодня мы тебя всюду выебем... Но только не в рот, а то укусишь ещё... — Он рассмеялся своей шутке, мерзким смехом.

— Сейчас я положу тебя на диванчик, а ты будь добра, сама ножки раздвинь, а то если я тебе их раздвину, тебе будет очень больно... - Он собирался взять её и уложить на диван, но тут вошли бугай с крепышом.

— Отнесите их в ванну. — Скомандовал бугай.

Крепыш взял Василия подмышки и волоком потащил в ванну.

— Эх, как жаль что нас прервали, ты не узнала лучшего секса в мире. — Посетовал щуплый, но спорить с бугаём не стал. Поднял Настю на-руки и отнёс в ванну, положил её на пол, рядом с отцом. Как только дверь за ним закрылась, Василий поднялся на-ноги, в темноте на ощупь, он нашёл в ящике старую бритву, вспомнив все свои навыки десантника из разветроты, он разделался легко со своими путами, потом разрезал верёвки на руках и ногах дочери, освободил рот от скотча.

— Сиди тихонько, я сейчас вернусь. — Сказал он ей шёпотом на ушко.



Она крепко обхватила его за шею:

— Папа, не уходи, я боюсь.

Он погладил её по волосам:

— Доча, верь мне всё будет хорошо. Ты же мне веришь.

— Да, пап, верю. — Сказала она и ослабила объятья.

Он поднялся, подошёл к двери и прислушался. Все трое были в зале, они о чём-то спорили и кому-то звонили. Он выскользнул из ванны, и бесшумно подошёл к двери в зал. Понять кто и где стоит, было не возможно. Поэтому но решил действовать по обстоятельствам. Резко войдя в зал, он сразу отметил для себя кто где стоит. Его неожиданное появление застало их в расплох, и они на мгновенье растерялись. Этого хватило что б он в один прыжок оказался возле бугая, и одним ударом свернул ему челюсть, тот рухнул как подкошенный. Василий тут же развернулся к крепышу, у того в руке была монтировка и он уже занёс её для того что б ударить Василия по голове. В момент удара, Василий сделал шаг назад и отклонился влево, удар шёл мимо, он левой рукой перехватил правую руку крепыша в которой была монтировка, слегка потянул её по направлению удара, а когда крепыш вышел из равновесия, он правой рукой с раскрытой ладонью остановил его под подбородок, и слегка толкнул назад.

От этого ноги крепыша подлетели над головой и он приземлился на затылок. Мельком взглянув на него Василий понял что ему сейчас не подняться. Он направился к щуплому, у того был в руке нож, но он всё равно пятился, пятился до тех пор, пока не упёрся в угол. Василию хотелось разорвать эту гниду, размазать его по стенке, сделать с ним то, что он ещё и сам не знал чего. На глаза попалась бутылка коньяка, он взял её.

— Сейчас, отморозок, я засуну тебе эту бутылку в жопу, и отрежу тебе все твои причендалы, так что бутылка в жопе окажется самым ярким твоим впечатлением на всю твою оставшуюся никчёмную жизнь. — Он сделал ещё один шаг в его направлении.

У щуплого руки повисли как плети, нож выпал, ноги дрожали и подкашивались, в глазах был страх, даже через маску было видно как трясётся его подбородок мешая произнести и так невнятное «Не надо, прошу... Простите...». На его брюках между ног сначала появилось мокрое пятно, потом струйкой полилась под-ноги моча, в неё же он и упал на колени, продолжая умолять о пощаде. «Бля, ещё и обосался», гнев Василия сменился на презрение и омерзение от вида этого недочеловека.

— Ладно, не трону, если всё то что я скажу будешь делать быстро.

— Да, да, да — заикаясь закивал щуплый.

— Возьми и свяжи своих подельников. — Сказал, и кивком указал на кипу галстуков, которые они же и выкинули из шкафа когда искали деньги, всё равно он ими давно не пользовался.

Щуплый бросился исполнять то что ему сказали. Когда он связал запястья подельников, Василий проверил крепость узлов, подтянул их для надёжности, за тем проверил у них пульс, уж больно тихо они лежали, «Живы» подумал он с облегчением. Потом бросил тяжёлый взгляд на щуплого и сказал:

— Теперь снимай штаны...

— Не надо... Вы же обещали... — Щуплый в страхе стал пятица назад.

— Обещал, не трону... Снимешь штаны, кинешь их на ту лужу, что ты под себя наделал. Хоть немного впитается...

Щуплый лихорадочно начал стаскивать с себя штаны, сняв бросил их на лужу.

— Теперь ложись мордой в них, и заведи руки за-спину...

Щуплый хотел попросить что его не заставляли так делать, но по взгляду Василия он понял что этого не избежать. Покорно лёг, уткнулся в свои ещё не успевшие промокнуть штаны лицом, и завёл руки за-спину. Василий сделал из одного из галстуков узел-петлю, накинул её на запястья щуплого, и одним рывком затянул его, затянул так, что было легче перерезать этот узел, чем развязать.

За тем он сделал ещё два таких узла, и стянул ими локти тех двоих, подтащил крепыша к бугаю и положив их спина к спине связал их руки вместе, на всякий случай. Подошёл к щуплому, взял хрустальный бокал, поставил его ему на голову, и сказал:

— Если этот бокал упадёт, то я с тобой сделаю то, что обещал.

Щуплый замер, он даже пошевелится побоялся что б показать что он всё понял. Василий направился в ванну к дочке. Он зажёг свет, и открыл дверь. Дочка при этом вздрогнула, она сидела в углу прижав колени руками к груди, на ней по прежнему ни чего небыло. После того как отец вышел к бандитам, у неё хватило сил и смелости только что б забиться в угол. Увидев отца в дверях она протянула к нему руки. Он подошёл к ней со словами:

— Доча, всё в порядке, всё позади, боятся нечего.

Она ни чего не говорила, только всхлиповала и молча тянула к нему руки. Он наклонился к ней что б прикосновением успокоить, а она руками обвила его шею, и прижалась к нему со всей силы, тело её дрожало.

— Доча, поднимайся, ты простынешь. — Пытался он направить её мысли по дальше от случившегося.

Но она молчала, и ни чуть не ослабила своих объятий. Тогда он поднял её на руки, и понёс её в её комнату. Там он попытался положить её на кровать. Но она ещё крепче прижалась к нему и тихим голосом попросила:

— Пап, не отпускай меня, подержи ещё хоть немножко.

Спорить с дочкой было неуместно, он развернулся и сел на край её кровати, усадив её себе на колени. Она обвивала руками его шею, голова её лежала у него на плече. Он одной рукой поддерживал её за талию, другой поглаживал её коленку и приговаривал:

— Доча, был страшный сон, он кончился, и его можно забыть...

Она как будто его не слышала, всё так же неподвижно сидела у него на коленях и обнимала его. Но всхлиповала уже реже. Потом начала говорить:

— Пап, ты знаешь, я не девочка, я давно не девочка. Но когда я представила, что меня сейчас будут насиловать, мне стало страшно и стыдно. Стыдно потому что они собирались делать это при тебе.

— То что страшно, это правильно, здесь нет ни чего зазорного. А вот стыдится этого не надо, кто бы этому свидетелем небыл.

Она на минуту отклонила голову что б взглянуть в глаза отцу вопрошающим и не понимающим взглядом, как только он начал отвечать, она снова положила голову ему на плечо.

— Я тебе объясню. Вот допустим они бы хотели что-то узнать у тебя, и для этого у тебя на глазах изнасиловали бы меня. Меня бы это жутко возмутило, но мне не было бы стыдно перед тобой. Ведь ни ты ни я не могли бы этого предотвратить. Ты же потом бы не показывала на меня пальцем и не смеялась надо мной. А?

Она опять отклонила голову что б посмотреть отцу в глаза. Сначала её взгляд был испытывающий, потом видимо до неё дошло что отец привёл ну совсем уж не сбыточный пример, глаза её повеселели, она даже смогла усмехнуться сквозь слёзы которые ещё выступали с глаз, и сказала по детски капризным голосом:

— Папка, какой ты дурак! Не мог что-нибудь поумней придумать?

— Время небыло. — Отшутился отец, радуясь тому что дочь приходит в себя.

Она опять положила голову ему на плечо, прижалась к нему крепче и спросила:

— Пап, а если б ты знал что я уже не девочка, ты бы меньше за меня волновался?

— Глупенькая, по твоему получается что если женщина рожала, так ей вообще насильники не страшны? Девочка ты, или была бы трижды мамой, я бы переживал одинаково. Но девочку трудней вернуть к нормальной жизни, объяснить что не все мужчины в мире ублюдки и насильники.

— Пап, а если б они всё таки изнасиловали меня?

— Я бы всё равно поймал тот момент когда бы с мог расправиться с ними. Но тогда бы я уже не сдал их полиции, как собираюсь сделать сейчас, а убил бы их. Даже зная что ты не девочка.

— Пап, я тебя люблю. Не надо ни кого убивать. — Она опять сильней прижалась к нему.

Какое-то время они сидели не подвижно и молчали. Потом она заговорила:

— Наверное надо привести себя и всё в порядок. Мне не хочется уходить от тебя, у тебя на руках так уютно и спокойно. Но если я сама сейчас не встану, то ты ж всё равно меня об этом попросишь...

— Попрошу. — С улыбкой согласился отец.

Она встала с его колен, и не одеваясь подошла к зеркалу. Зеркало было во весь рост, она осмотрела себя с ног до головы. Отец продолжал сидеть на её койке, и смотреть на то что делает его дочь. Его почему-то совсем не волновало то, что она при нём стоит перед зеркалом совершенно голой. Осмотрев тело, она остановилась на лице, повернула его в одну сторону, потом в другую, пригляделась к глазам, потрогала пальцами раскрасневший нос...

Потом взяла со стула халат, накинула его, запахнула, и повернулась к отцу.

— Пап, наверное мне с таким носом и такими глазами лучше сегодня на дискотеку не ходить. Я останусь с тобой.

— У тебя самые лучшие в мире глаза и самый чудесный носик. — Подойдя к дочке с улыбкой сказал отец. — И пойти с ними ты можешь куда угодно. Но наверное сегодня тебе придётся остаться, мы ж с тобой ещё этих хулиганов должны полиции сдать.

— А может скажем им адрес и пускай они сами в полицию идут?

Он радовался тому что дочка начала шутить, значит почти совсем оправилась.

— Я им не доверяю, они вон какие прыткие. — Поддержал он шутку дочери. — Сейчас позвоню пусть приедут и заберут их.

— Хорошо пап, можно я чуток полежу? А то у меня какая-то слабость. — Сказала Настя укладываясь в кровать.

Он подошёл к ней, погладил по волосам, поцеловал в лоб и тихим голосом сказал:

— Конечно полежи, я постараюсь не шуметь.

Василий вышел из комнаты дочки, и закрыл за собой дверь.

Вошёл в зал, там была почти та же обстановка. Только бугай и крепыш лишь слега изменили позу в которой он их оставил. Он взял телефон и вызвал полицию. Приехали они через три минуты. Дежурным следователем оказался его давний армейский друг Константин Петрович Лыков. Который с порога обратился к Василию:

— Здорова Вась! — И протянул руку для пожатия. — Только не говори что на тебя напали бандиты...

— Здорова Кость. — Сказал Василий пожимая протянутую руку. — Сразу видно сыщик. С ходу угадал.

— Ага, — с иронией начал Костя, — теперь ты мне ещё скажи что они на тебя напали и все живы остались.

— Опять угадал. — С улыбкой сказал Василий.

— Ты меня удивил дважды, а это не каждому удаётся в последнее время. Ну пойдём посмотрим на потерпевших. — Сказал Костя ступая следом за Василием.

Войдя в зал Костя присвистнул:

— Ого, да тебя хулиганы посетили, смотри какой бардак они тебе здесь устроили. Так кто тут у нас? — Он начал стаскивать маски с их голов. Стянув маску с крепыша он сказал. — Ба, знакомые всё лица! Стас, месяца же не прошло как ты откинулся... Видно на зоне тебе лучше, я позабочусь мы вернём туда тебя.

Сдернул маску с Бугая:

— Этот видимо гастролёр, и по памяти кажется в розыске. Ну а тут кто? — Он подошёл к тощему и сдёрнул маску. — О, Гришка! Ты ж хулиган и распездяй, на серьёзные дела потянуло? Ты ещё на зону не попал, а вон уже в параше мордой лежишь... Ты хоть представляешь что с тобой на зоне будет? Ладно, пакуйте! — Отдал он приказ.

Они с Василием отошли в сторонку, и Костя уже без бохвальства спросил:

— Настя дома была? Она в порядке?

— Тут понимаешь какая штука...

И Василий рассказал Косте как всё это было. Костя выслушал, потом сказал:

— Поражаюсь твоей выдержки. Я бы их убил.

— Потом мне сидеть, пусть даже не много. А она одна будет?

— Ну да, ну да... — Согласился с ним Костя. — Настёна даст показания или я их пущу только как разбой?

— Не знаю, надо будет у неё спросить, она прилегла и видимо уснула.

— Дам показания. Здрасьте дядь Кость. — В дверях стояла Настя. — Я чуть уснула и не слышала как вы вошли.

— Привет Настён. — Поздоровался Костя. — Настён, а не передумаешь? Ведь кроме показаний на бумагу тебе придётся их повторить и в суде. Не закомлексуешь?

— Не беспокойтесь дядь Кость, — она подошла и обняла отца, улыбнулась и продолжила, — папа мне всё разъяснил так, что ни каких комплексов у меня не будет.

— Ну вот и отлично, закроем по полной программе. — Тоже с улыбкой, заключил Костя. И уже серьёзно обратился к Василию. — У тебя есть подозрения кто мог дать наводку?

— Думаю есть. Это Юрка Воронин.

— Юрка Воронин?

— Да, он меня с деньгами домой подвозил. Проверь их сотки, если там будет его номер, значит точно он.

— Проверим. Хотя не хотелось бы что б был он, всё таки с детства друг друга знаем, не плохой он мужичок...

В ответ Василий только пожал плечами.

— Ладно, сейчас отдыхайте, а все формальности отложим на завтра.

Костя пожал руку Василию, попрощался с Настей и ушёл.

— Мы с тобой так и не до-ужинали. — Сказал с улыбкой Василий дочке. — Давай подогреем борщ, я кушать ужасно хочу.

— Я вылью этот борщ и приготовлю другой. Пап, перекуси яичницей с колбасой, я тебе сейчас её приготовлю.

— Я не против яичницы, только объясни в чём дело?

— Я брезгую, вдруг они сюда заходили и плюнули в борщ? Да и вообще пока генеральную уборку не сделаю, ко всему будет мерзко прикасаться после них...

— Возможно ты права... Тогда предлагаю поехать в ресторан. Время хоть и позднее, но я знаю парочку которые работают в это время.

— Ехать с таким носом и такими глазами?

— Брось, все будут думать что у меня такая молодая и красивая спутница, и будут мне завидовать. А я буду гордиться тобой. — Весело сказал отец.

Идея быть спутницей отца, пусть и не настоящей, очень понравилась Насте. И она больше не споря, и не задавая вопросов побежала одеваться. Он тоже пошёл и переоделся для ресторана. Они вышли, поймали такси, и уже через пять минут были на месте. Вышли из такси, и пошли к ресторану.

— Пап, обними меня за талию, как обычно ходят со своими подругами. — Попросила Настя весёлым голосом.

— Хорошо, — ответил отец обнимая её за талию, — только завтра ты меня познакомишь с тем молодцем который из моей девочки сделал женщину.

— Не выйдет, — всё так же весело сказала Настя, — мы с ним давно расстались, у меня сейчас другой.

— Ну тогда с этим другим. — Продолжал настаивать отец.

— Хорошо, пап, если конечно не решу к утру и с ним расстаться...

Их диалог перевала музыка ресторана. Что было дальше, это уже другая история.

Буду благодарен за любой отклик. Пишите мне на адрес qwerty7171@bk.ru или в агент по тому же адресу. Спасибо.