Первые два года после того как мы поженились, она не любила секс. Не любит и сейчас, а после того, как ее изнасиловали на моих глазах, не любит особенно. И это заводит меня больше всего.

Теперь, после того случая, когда, мы гуляли в заброшенном парке, и на нас напали те трое отморозков я, вспоминая тот день, хочу ее особенно – так, как имели ее те трое подонков.

Очнувшись после удара в челюсть, первое, что я увидел – ее раздвинутые и поднятые вверх колени и голый зад мужика между ними. Он работал ритмично и жестко. Фокусируя зрение, я видел как четко, до упора, он, замирая на мгновение, фиксировал вбивание в нее своего члена, давая ей возможность ощутить е себе его член в полной мере, и вновь вынув его, вбивал его в ее влагалище. Постепенно приходя в себя, я невольно отметил, что меня больше всего интересует – а чувствует ли она, что вместе с его членом в нее вбивается и высокая жесткая трава, на которой она лежала.

Чуть сдвинувшись, я увидел второго, долбившего ее в рот и третьего, мявшего ее голые груди в ожидании своей очереди. Я дернулся, и тут же понял, что связан по рукам и ногам – оставалось только смотреть. И я смотрел.

Первый кончил, отвалился в сторону, и ее влагалище выдавило наружу его сперму. Тот, что тискал ее груди, встал на колени между ее ног и, подхватив белую каплю на головку своего члена, вбил ее назад в ее, еще раскрытое влагалище. Трахавший ее в рот тоже сменил позу. Поместив ее голову между своих коленей, он начал сношать ее как в настоящее влагалище. Его яйца били ее по закрытым глазам. И я смотрел и смотрел на все это.

Когда они все кончили в первый раз, сбросив сперму прямо в не, она так и лежала, как ее оставили, только опустила вниз колени и сдвинула ноги. Она не пыталась встать. Она просто лежала с задранным на живот подолом юбки, стянутыми в спешке не до конца, трусами, зацепившимися за левую лодыжку, и сдвинутыми к шее блузке и лифчику.



Потом они повторили все еще и еще раз, на этот раз, раздев ее совсем, поставив ее «раком», распечатав ее попочку, тиская ее болтающиеся груди... И опять она не кричала, так как рот ее был занят новой для себя работой.

Когда, развязав меня, он ушли, она так и осталась стоять, отклячив вверх раздолбанный зад, касаясь грудями травы.

Я подполз к ней, уронил ее на бок, спиной к себе и обхватил ее, осторожно гладя ее истисканные до красноты груди.

Мы лежали и молчали, переживая каждый свое. Она – то, что ее изнасиловали, я - то, что ее оттрахали, а она даже не пыталась сопротивляться…

Не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент, перебирая в памяти увиденное в течение часа, я вдруг почувствовал, как оживает мой член. Стащив вниз треники, я подставил его к еще не закрывшейся попочке и просто вдвинул его туда…

Прошел месяц. Она по - прежнему не любит секс. А после того, как ее изнасиловали на моих глазах, не любит особенно. Но теперь секс с ней полюбил я. Теперь я могу делать с ней все, что хочу…

Час назад:

- Что с тобой?

- Ничего, - хрипло ответил я, - я тебя хочу. Сейчас.

Я присел к ней, лежащей на диване, повернул ее, так что ноги оказались на полу, рванул халат так, что пуговицы разлетелись в разные стороны, сорвал трусики, притянул к себе. Губы впились в ее губы, одна рука жадно тискала грудь, другая опустилась между ног и стала мять нежную плоть.

Она, вероятно, бессознательно, тоже вспомнила свое изнасилование - губки между ног тут - же набухли и увлажнились. Я расстегнул джинсы и, обхватив руками талию жены, с силой вошел в нее. Быстро, сильно, и грубо я вбивал в нее свое возбуждение.

Потом, забросив ее на диван, я вошел нее сзади, тиская ее грудь, насаживая ее на себя, вбивая член то в ее влагалище, то в анал, которому я с того момента не позволял закрыться…

И, честное слово, я благодарен тем отморозкам за то, что они сделали с моей женой. Они научили ее быть покорной. И теперь я трахаю, трахаю ее там, где мне хочется, так, как мне хочется и всегда, когда мне хочется, наслаждаясь ее покорностью. Наслаждаясь уверенностью в том, что оттрахав ее в задницу, я засуну член ей в рот, и когда она вновь поднимет его, я всажу его в ее влагалище…