Я знаю, что мы не были и не будем вместе с Н. Грустно, когда другая сторона не ответила на чувства. Но кто может запретить мне фантазировать?

Мы с Н. коротаем вечерок в нашей уютной спальне. Он сидит в кресле, уставший после рабочего дня. В трудные вечера он немногословен. Тогда я беру власть в свои руки: подхожу к креслу и сажусь к нему на колени. Сначала он вяло ласкает мои загорелые ноги, я сгибаю их в коленях и обнажаю тугие загорелые икры: на мне только лёгкий халатик и трусики.

Я освобождаюсь от халата, прижимаюсь губами к его щеке, его рука уже энергичнее поглаживает грудь и направляется в трусики, туда, где уже напрягся мой влажный "штырёк". Н. начинает мять его пальцами. Тело моё взвинчивается от этих прикосновений и я, чуть постанывая, впиваюсь пальцами в плечо Н, тереблю его волосы. Я закрываю глаза и моё тело начинает жить жизнью наслаждения.

Из влагалища начинают течь сладкие ручейки. Н. опускает лицо в мою грудь, покусывая горошины сосков, его пальцы уже погрузились во влагалище. Наши языки тоже ненасытно ощупывают друг друга. Я больше не могу терпеть эту сладкую пытку. Н. встаёт, я сажусь на колени в кресло, опираясь руками за спинку, выгибаюсь и тяну попку к Н. Я боюсь смотреть в его возбуждённо- стеклянные глаза.



Краем глаза я вижу его раскрасневшееся блаженное лицо и слышу частое дыхание. Он скидывает брюки и придерживая меня рукой за талию, вставляет во влагалище член. Он такой плотный, что кажется, будто в меня вошёл чугунный пестик, который начал наносить быстрые нещадные удары внутри узкой "ступки". Он вырывается на секунду из этого сладостного плена, чтобы снова нырнуть во влажную "норку". Я извиваюсь от этих ударов и всё чаще двигаю бёдрами. Уже не в силах сдерживать себя, я завожусь и от собственных стонов.

Дыхание Н. становится всё чаще а движение его бёдер всё сильнее. Я чувствую, что он сдерживает крик, покусывая губы, я тоже начинаю уставать от этого мучительного удовольствия. "Кончать в тебя или мимо ?" хрипло спрашивает меня Н. "Как хочешь шепчу я, уже готовая потерять сознание, но Н. не успевает и я ощущаю, что по ногам уже текут густые "молочные" ручьи. Моё тело становится тряпичным, Н. тоже обмяк и, закончив движения, повалился на меня, тяжко дыша.

Полежав так минут пять, Н. с прежним серьёзным видом идёт в душ. Я уже не в силах что- либо делать, ложусь в кровать, расслабляюсь. Внизу живота как- будто перекатываются тысячи шариков. Н. возвращается, ложится рядом на бок. Я обнимаю его ещё влажные плечи, прижимаюсь грудью к его спине. Н. молчит. "Ты так редко говоришь мне о любви" начинаю я.

"Но я же с тобой", отвечает Н. "А почему ты со мной?" "Не знаю, давай спать". Я переворачиваюсь на спину. Значит, любовь это безумный секс, совместная жизнь, краткие ответы на вопросы или молчание. А завтра ночью я буду скакать на нём как лошадка и Н. закричит от удовольствия. А на утро мрачный, немногословный опять уйдёт "в мир". Такая она, любовь? Я тоже не знаю...