В дядиной квартире стоял трельяж,
Во всю прихожую из зеркал - муляж.
Тогда он меня к себе сразу привлёк,
Я ему при знакомстве сделал намёк.

Когда в доме никого с утра не было,
И моё тело возле трельяжа застыло.
В него смотрел, я тогда был в трусах,
И были они у меня - на всех парусах.

Мне хотелось быстрее с себя их снять,
И я, как всегда, решил писун погонять.
У меня по телу уже забегали мурашки,
Я в нем увидел свои загорелые ляжки.

Я полностью голым стою у трельяжа,
И у меня почему-то нет уже мандража.
Я дома один, и никакой здесь помехи,
А рядом трусы - моего писуна доспехи.

Я так возбужден, и пенис стоит колом,
Дрочу я его с неистовым мне задором.
Мне впечатлил парень в этом зеркале,
И приятно, что мы будем с ним в паре.

Меня так заинтересовал этот трельяж,
Хоть сейчас иди в таком виде на пляж.
Свою попку вижу в зеркале так близко,
И чувствую, что оргазм тоже близко.

Чего только я возле него не вытворял,
Я, откровенно, стыд свой уже потерял.
Смотрел на парня, точно - образ меня,
Его ноги и ягодицы над собой разведя.

Я видел, как он за мной всё повторял,
И своим голым видом на меня влиял.
Мне казалось, что это не я развратен,
А кто-то другой, но он был прекрасен.

Я растворил трельяж под таким углом,
И эрекцию свою поддерживал нутром.


Чтоб вертеться перед зеркалом задом,
Любуясь, ликуя наступившим экстазом.

Успел повернуться и уже стал спускать,
В глазах туман, и с трудом могу считать.
Я видел, как по стеклу сперма стреляет,
Семь выстрелов, и с зеркала она стекает.

Представить подобное себе ещё не мог,
Как сперма стреляла залпами об стекло.
Оно мутным стало, где окатить его смог.
Неужели я сделал, когда мне припекло?

В тот же момент в дверях щелкнул замок,
Меня чуть было не схватил свой обморок.
Успел шмыгнуть в ту кровать, где я спал,
Теперь я почувствовал, что такое провал.

Только дурак не сообразит, что это такое;
Где валялись мои трусы, и всё остальное.
Бабушка явилась так не во время домой,
И застала меня голышом, в позе такой.

Утаить свою похоть не было даже смысла,
Бабушка моё увлечение тут же раскрыла.
В руках держала трусы и трясла при мне,
Они вещдогами, служили ей, как на суде.

Мне все равно было от этого так хорошо,
От моего оргазма ещё ничего не прошло.
Она смотрела на твердого моего дружка,
И молила, наверное, похотливого внучка.

Я её попросил, чтобы меня не предавала,
Следил за ней, когда мою сперму стирала.
Что было тогда у неё в старческой голове?
До сих пор догадаться приходится – мне.

30 октябрь, 2017
( на этом мои приключения возле трельяжа
не закончились, будут ещё продолжения)