Я лежал и улыбался, вспоминая этот анекдотичный пассаж.

В дверь постучали. Я неторопливо накинул на голое тело длинный, вязанный из сейлона халат, подаренный мне любимой тещей, и, едва заслонив нижнюю часть, пошел к двери.

Придерживая халат одной рукой, другой отодвинул никелированный засов и открыл дверь. Передо мной стояла девушка -почтальон, в коротенькой синей юбочке на брительках и прозрачной нейлоновой кофточке, розоватого цвета, под которой едва просвечивали спелые,торчащие вперед сосками, как два наведенных пистолета, груди, готовые выстрелить своим спелым соком в любого, кто первым прикоснется к ним.

-Господи,- взмолился я про себя,- и за что ты посылаешь мне такие испытания? ведь я, вечно горящий пламенем любви , могу не сдержать своей страсти к такой милой, юной , манящей своими перстами, нимфе и кинуться на нее.

Девушка почувствовала мое волнение и недоуменно спросила: Что с вами, вам плохо? я почтальон, и принесла вам телеграмму.

-Нет, нет что вы- волнуясь ответил я,- мне хорошо, очень хорошо, разве может быть плохо, когда рядом такой благоухающий пион? Я даже очень доволен, что именно сейчас, в минуты одиночества, такое счастье видеть вас, выпало мне. Она сделала шаг вперед, чтобы не остаться за порогом и продолжила:

-Вот здесь распишитесь и получите ее. -И она протянула мне квитанцию.



В одну руку я взял телеграмму, Второй придерживал халат, прикрывавший мою наготу. Квитанцию я машинально зажал губами, чтобы в освободившуюся руку взять ручку, но пола халата выскользнула, и я невольно обнажил, все то, что я так тщательно прятал под ним. Девушка прыснула смехом, но ничуть не смутившись, продолжала смотреть на мое мужское достоинство, принимавшее иную форму, с нескрываемым любопытством.

-Ну вы даете, мужчина!!!

-Ой простите! Уронив ручку и квитанцию я пытался закинуть полу халата, но запутался в ней, шагнул назад и, наступив на его край, упал на спину и разнагишался совсем. Девушка, уже не смущаясь, хохотала громким, заразительным, но манящим смехом, который мне и дал повод для того, чтобы окончательно понять, что финиш может быть только такой. Я протянул руку помощи и прикоснувшись к ней, потянул ее вниз. Дверь захлопнулась. И мы остались на полу.

Как там у Лермонтова: "Они сплелись, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей". Головокружительный запах "белой сирени", который исходил от ее каштановых волос, нежное, теплое тело и глубокие озера страстных голубых глаз, со дна которых слышались стоны блаженства, растворяли все мое существо и уносили в небеса. Трудно было оторваться от этой божественной чаши, наполненной медом жизни. Нет, это ни была любовь, но это была страсть, такая же безрассудная, импульсивная ,как и вся моя жизнь.