Я иногда люблю воздерживаться от мастурбации дней по пять, когда уровень перманентного возбуждения становится столь высок, что даже вид накрашеных губ в телевизионной рекламе помады подталкивает к мысли уединиться в ванной и сбросить давление в яичках. В таком состоянии даже лёгкая и непродолжительная ласка пениса способна вызвать эакуляцию, и я готов согласиться на любую форму соития, лишь бы с женщиной (ну ладно, иногда с мужчиной). И моя склонность к подчинению нашёптывает мне идею раздеться и лечь на спину в ожидания женщины, что сейчас писает в туалете. Я слушают, как журчит её струйка, поток иссякает. Она встаёт, чуть скрипнув стульчаком, и направляется ко мне. В волосах вокруг губ остались капли мочи, от мочи влажные и сами губы - она специально писала так, чтобы побольше намочиться, она знает - это то, что я жажду.

Подходит, встаёт надо мной, её стопы по обе стороны от моей головы, я вижу, как уносящиеся вверх ноги смыкаются в волосатой промежности. Она начинает присаживаться, не очень быстро. Капля-другая падает на мое лицо. Её промежность все ближе, пока совсем не соприкасается с моим лицом. Губы попадают на мои губы, анус приходится на нос, запахи мочи и пота, словно лавина, нахлынивают на меня, язык ощущает острый горько-соленый вкус мочи, который быстро проходит, уступая место тягучей кисловатой смазке. Я втягиваю в рот её губы, потом отпускаю их, ввожу в глубь влагалища язык, вынимаю и вновь всасываю губы, поднимаюсь чуть выше и лижу тугой сфинктер ануса, чувствуя соль и что-то ещё, боюсь подумать, что именно. Неужели это действительно сейчас происходит со мной?! Мне хочется чего-то большего, меня толкает на это сверхвозбуждение, но я не успевают продолжить мысль, потому что...



Потому что член, мой налитый кровью член, существующий сам по себе, бьющийся в такт сердцу, умоляющий о плотном прикосновении, вдруг дождался его. 

Острый ноготок коснулся края головки и начал двигаться по кругу, совершая спиральное восхождение к уретре. Он царапает кожу, кажется, что за ногтем остаётся след маленьких кровавых капелек. Сплав боли и жгучего удовольствия, казалось, схватил за кончик какую-то жилу внутри меня и начал тянут наружу, приближая оргазм сантиметр за сантиметром. Тем временем ноготь закончил свой путь на вершине головки и ткнулся прямо внутрь отверстия уретры, вызвав ещё большую вспышку боли. Мой организм не знал, что ему делать: боль пыталась сбить всякое возбуждение, однако оно было сильнее и выталкивало оргазм наружу, этому же способствовало нахождение моего лица среди волос и плоти промежности, с её жаром, влагой и запахами. О, женщина, засунь свой ноготок поглубже, пусть мне станет ещё больнее, выдави из себя ещё каплю мочи, мне так хочется. Сядь на меня плотнее, сожми свои бедра вокруг моей головы, чтобы я начал задыхался и ерзай на мне в приближении своего оргазма.

И вот ты двигаешься бедрами все реже, ещё реже, садишься на меня всем весом, замираешь и я слышу твой не то вопль, не стон, ты кончаешь долго, кричишь протяжно, а твои руки обхватывают мой пенис и сжимают, как эспандер. Этого воздействия хватает с избытком, чтобы я начал кончать, безконтрольно заливая твои ладони спермой.

Толчок, ещё один, третий, и вот всё стихает, меня больше не окутывают спазмы удовольствия, а ты расслабляешь бедра и просто лежишь на мне. Мне одновременно отвратительно и хорошо. Странная ситуация, приятная и противная. Я думаю, что никогда не захочу этого повторить, но знаю, что через час снова начну продумывать о чем-то таком.

Всего-то пять дней воздержания, хорошая фантазия и шииирокие моральные рамки. Нужно будет как-нибудь повторить)