Интермедия с Нинель, Аллой и поронайками.

- Ну, ну! — слышит Женя укоризненный голос и открывает глаза.

Рядом с ним сидит Нинель.

- Я долго спал? —спрашивает он.

- Часа два, не меньше… Оставил нас одних… Я вообразила, что он действительно из скромности, чтобы не стеснять меня, удалился за эти ку-сты. Но была уверена, что на деле нашёл там какую-нибудь прорезь между ветками и лежит себе любуется моими красотами. Ну и пусть, думаю, ведь есть что показать… Сняла кофточку, приподняла подол юбки и загораю… Час, другой… О чём-то спрашиваю. А ответа нет… В чём дело? Поднима-юсь, иду сюда… И что же вижу? Спит, как сурок… И не стыдно?

- Простите, с моей стороны это была большая оплошность: лишиться удовольствия лицезреть такую прелесть!

Женя протягивает руку и дотрагивается до гладкой кожи между полными коленками.

- Признаюсь, я действительно собирался устроиться здесь таким обра-зом, чтобы тайком подсматривать за вами. Но вот, видите, не вышло… Очень жаль…

И пробует продвинуть ладонь выше.

- Нам пора уходить, — говорит Нинель, поднимаясь. — Так что одевай-тесь, и идём отсюда.

- Как жаль…

- Жалеть поздно. И о чём?

- Хотелось бы ещё немного полюбоваться вами… Вот такой, неодетой…

- Если немного, то ещё успеете… Чтобы не порвать юбку и кофточку, я надену их только после того, как окажемся по ту сторону колючей проволо-ки.

- Прекрасно! Идите вперёд, а я сзади в течение этих нескольких минут полюбуюсь вами…

- Можно бы рядом, но не утерпите же, чтобы не подержаться за что-нибудь, а я не хочу давать дурной пример детям…

Женя одевается, выходит из-за кустов, помогает собраться своим новым знакомым и отправляется с ними в обратный путь. Перелезает сквозь про-волочное заграждение, принимает по очереди из рук мамаши её детей, ставит их на землю и, указав направление, говорит им:

- Можете бежать туда. У железной дороги нас подождите…

Они смотрят вопросительно на маму. Та кивает им головой, передаёт Жене юбку и кофточку и пытается просунуть в дырку одну ногу. Он кладёт полученное из её рук на траву и помогает ей преодолеть препятствие. Ко-гда и вторая её нога оказывается по эту сторону колючки и сама она вы-прямляется, то оказывается в его объятиях.

- Это уже ни к чему, — говорит Нинель, совершая некоторые движения, которые должны вроде бы обозначать если и несогласие, то укор. — Всему своё время и место…

Но от поцелуя не уклоняется.

- Какого же удовольствия я себя лишил! — восклицает Женя.

Его ладони обследуют её плечи, лопатки. Пальцы пытаются найти за-стёжки бюстгальтера. Она делает движение, чтобы выскользнуть из его объятий, но так неловко, что руки его оказываются на её бёдрах и момен-тально проскальзывают под резинку от трусов.

- Вы что! — уже не в поддельном гневе вскрикивает дама и пытается пе-рехватить его дерзкую руку.

Но не успевает: его длань, быстро скользнув мимо мшистой лобковой поверхности, проникает в промежье и тут же выскакивает наружу, едва со-прикоснувшись с набухшими и показавшимися чрезмерно большими гени-талиями… Молодой человек даже не успевает сообразить, что это такое: срамные губы или клитор. Никогда ещё ни с чем подобным ему не прихо-дилось иметь дело…

- Идите вперёд, догоняйте моих малышей и дайте мне возможность спо-койно одеться!

Полчаса спустя они не торопясь спускаются вдоль Сталинской к центру города. Беседуют о том, о сём. Женя чувствует, что его спутница не жела-ет вот так просто с ним расставаться, жалуясь на скуку из-за того, что не знает здесь никого, а муж вечно занят на службе…

- Вот и сегодня он не пошёл с нами гулять, отговариваясь тем, что ему надо отоспаться перед ночным дежурством… Кстати, надо было бы пото-ропиться домой, чтобы приготовить ему ужин, да что-то не хочется уходить с улицы — уж больно хорошо на воздухе!

- Так пойдите накормите его, уложите детей спать и снова выходите на улицу… Если вы не будете против, то я с удовольствием продолжу нашу прогулку…

- Вы это серьёзно?

- Вполне…

- Надо подумать…

И тут Женя слышит, как его окликают: на том же самом месте, где и вче-ра, сидит компания во главе с Аллой, а та, нервно смеясь, кричит ему:

- Обманщик! И тебе не стыдно? Говорил, что холост и детей нет… А те три девицы не улетели, сидят у тебя и наверно ждут не дождутся, когда ты осчастливишь их своим появлением…

- Как не улетели?.. — спрашивает Женя, останавливаясь, но не отпуская от себя Нинель. — Откуда ты знаешь?

- Оттуда? Только что были там, думали найти тебя там, пропащего…

- Чего ж не улетели? Погода вроде лётная, лучше не придумаешь…

- Говорят, что Хабаровск по-прежнему не принимает до полуночи… А может врут, хотят с тобой, ненаглядным, ещё пообщаться…

- Вот незадача…

И, обращаясь уже к своей спутнице, объясняет:

- Вот эту самую девушку с её подругами я искал в парке, когда встретил-ся с вами…



- Приятная девушка, — отвечает та, — и я готова вас уступить ей, вот только проводите нас до дома, чтобы могли закончить наш разговор…

- Подождёшь, Алл? — спрашивает он.

- Не знаю… Опять обманешь… Так ты не ответил на мой вопрос: это твои дети?

- А что, прелестны! Не правда ли?

- И сколько их у тебя? От Москвы до самых до окраин?

- Эти — единственные и неповторимые… Так я отвожу их с мамой домой, и возвращаюсь сюда с надеждой снова увидеть тебя здесь…

- Надейся, но я теперь тебе ничего не обещаю…

Помахав ей рукой, Женя берёт Нелли подмышку и продолжает прерван-ное шествие.

- Да вы тут, я смотрю, прямо нарасхват! — качает она головой. — Одни дома караулят, другие на улице пройти не дают…

- Сегодня какой-то необыкновенно напряжённый день выдался… Нам куда дальше?

- А нам дальше некуда! Надо возвращаться назад, чтобы свернуть на мою улицу. Я намеренно прошла её, чтобы не прерывать беседу и о чём-то договориться с вами… Но, оказывается, вам верить нельзя…

- С любым человеком может такое произойти, когда он не в силах вы-полнить обещанное… Но если вы сегодня, назначив мне время и место встречи, вдруг по каким-то причинам не смеете оказаться там, я в претен-зии к вам не буду…

- Понятно, в любом случае вы играете беспроигрышно: на Сталинской вас ждёт одна девушка, а дома даже несколько!

- Да эти девушки у меня вот где! Я-то грешным делом думал, что если вы не посмеете принять меня у себя, пригласить вас к себе на вечерний чай… Но вот незадача!.. Вдруг они сегодня так и не улетят? И я теперь озабочен тем, чтобы подумать о запасных вариантах…

- У вас будет ещё время подумать о них… Ровно в полночь, если я вы-гляну в окно и увижу вас, стоящим под фонарём этого столба, я, так и быть, спущусь к вам, и мы продолжим нашу прогулку и беседу… Хорошо?.. А если не смогу — мало ли что может случиться — то не взыщите… Как вас найти тогда?

Женя пишет ей свой служебный телефон на клочке бумаги и, простив-шись, уходит… Как он и предполагал, Аллы на месте не оказывается… Гордая… Не стала ждать… Ушла куда-то с подругами… Что же делать в оставшиеся чуть ли не шесть часов?.. Придётся идти домой…Небось, у поронайских девиц, коли они не улетели, найдётся чем перекусить… Ведь целый день куска во рту не было… А может и поспать малость удастся…

Нина с Леной и Верой не скрывают радости, увидев его в дверях:

- Наконец-то! А мы вот только уселись слегка поужинать… Присоеди-няйтесь к нам и рассказывайте о своих приключениях… Тут ваша Аллочка нагрянула и очень удивилась, нас здесь увидев, но вас здесь не обнару-жив и узнав, что вы тут и не появлялись…

- Она мне об этом поведала… Что, на самом деле Хабаровск не прини-мает?

- Не принимает!.. Но в двенадцать часов нам надо быть снова в аэро-порту…

- Как спалось? Никто не мешал?

- Ещё как мешали!.. Едва вы ушли, как эта парочка вернулась и ну сту-чать, чтобы её впустили… Хорошо, мы оказались настолько предусмотри-тельны, что закрылись изнутри. Долго умоляли пустить, даже соседи ваши выходили, уговаривали не мешать спать. Ничего не помогло. Почти до са-мого утра топтались под дверью и окном… Так что выспались мы неважно, а потому собирались сейчас, наскоро поев, попробовать заснуть… Но те-перь нам не до сна… Продолжим наши рассказы… Может быть и мы от вас чего-нибудь любопытное услышим…

- Нет уж увольте… В другой раз… Вы же обещали задержаться у меня на обратном пути домой… Не так ли?… а сейчас я был бы благодарен вам, если бы вы дали мне возможность прикорнуть до одиннадцати, когда вы меня покините…

Сбросив ботинки и верхнюю одежду, Женя ложится на свою постель, укрывается с головой одеялом, но на сей раз сон не идёт к нему. Поворо-чавшись с боку на бок, откидывает одеяло, открывает глаза и говорит:

- Ладно… Не получается… Так что продолжайте свой рассказ о том, что вам удалось ещё такого узнать обо мне в Поронайске… На чём мы остано-вились?

- Всё, что видели, рассказали, — отвечает Лена. — Вот разве что не успе-ли пересказать то, что слышали от Риты…

- Так давайте, я слушаю вас…

- Вы знаете, что она — секретарша главного технолога. Гораздо старше нас. Одиночка. Но весёлая и проказливая. Почему с нами, малолетками, дружит, не знаем. Может, потому что её сверстницы уже замужем и, зная её блядский характер, в свой круг не очень-то пускают… К тому же на язык она остра, и при желании любую может прославить. И любит похвастаться своими приключениями. О своей связи с шефом ни от кого не скрывала, а с нами и подробностями делилась. И вот что она рассказывала о встрече с вами перед самым вашим отъездом из Поронайска. Передаю чуть ли не слово в слово.

- На тебя, Яшин, наша Рита глаз положила сразу же, как ты появился на комбинате… Но не подвёртывался подходящий случай. Да и, как мы, при-нимала тебя за недотрогу… Но когда услышала от нас о твоих приключе-ниях в ресторане и у Вериных соседок, загорелась необыкновенно и по-клялась, что непременно заполучит тебя… Стала следить за тобой, подка-рауливать. И всё без толку. А тут прощальный обед в твою честь, и ей бы-ло поручено найти и привести тебя в столовую. Вот что мы услышали от неё самой об этом.