До 18 лет я жил в небольшом крымском городке. У нас был домик в Коктебеле. А моя семья состояла из 53 летней мамы и кота Арбуза. Мама отвечала об этом имени, что он толстый и полосатый. Моя девушка Алиса из моего же города уехала покорять Москву годом ранее. Она поступила на филологический в МГУ, мы держали связь и строили платы на будущее.

Потом стало понятно, что и мне надо учиться где-то в Москве, и мама Анна Михайловна вспомнила, что у нее есть сестра Сара, и вообщем-то, потому я у тети Сары и оказался. У нее была роскошная квартира Фестивальной, и даже горничная — метиска Креола лет сорока с небольшим, которая, правда работала лишь два дня в неделю, ну еще приглашалась внеурочно, если возникала надобность.

Говоря честно, тетя была женщиной себе на уме, к тому же еще в молодости они не поделили парня с моей мамой, и, с тех пор, отношения между ними незаладились.

Тот парень не достался никому из них. Тем не менее, тетя затаила обиду и никак не могла простить свою сестру, считая, что она виновата в том, что у нее обломилось с тем возлюбленным.

Отсюда понятно, что она не очень обрадовалась моему прибытию. Ну родственные связи никто не отменял, поэтому она приняла меня, хотя сразу дала понять, что это убежище временно, и она будет рада если я как можно быстрее съеду.

Тетя Сара была 50 летняя дама хорошо сохранившаяся, такая бедрастая, гренадерского вида особа. Она была африканистом по профессии и долгое время проработала в Африке. Была замужем за выходцем из Зимбабве с забавным именем Тинотенда. И этот мезальняс ставил близких ей людей в тупик.

Тинотенда, кажется, медик по профессии, представлял из себя 60 летнего, похожего на жабу, чернокожего и жил на полном ее содержании. Скажу больше, он почти вообще не выходил из квартиры, и эта квартира почему-то имела в округе славу нехорошей.

Тетя не отличалась строгостью нравов. В свои 50 безбожно молодилась, носила короткие юбки и вызывающий макияж. Ходила в спортзал, в общем, с удовольствием занималась собой.

У нее была дочь Лиза от первого брака. Она недавно вышла замуж, была ангельски красивой и жила у мужа в Подмосковье. Так вот я слышал, как она укоряла мать за слишком вызывающий вид.

Тем не менее, к своим годам, тетя сделала неплохую карьеру. Она зналась с сильными мира сего и возглавляла институт востоковедения, который хорошо финансировался правительством.

У Сары был «Ламборджини» и целая гора драгоценностей, которые небрежно хранились в нескольких объемистых шкатулках или, скорее ларцах, в обычном платяном шкафу.

Если говорить о себе, то я паренек с характером. И первый же мой контакт с тетей закончился конфликтом. Я сказал, что у меня есть девушка, и спросил, может ли она бывать в гостях у нас, на что эта фурия заявила, что беспородных, «драных кошек» у нее в доме никогда не будет.

Она выделила мне комнату, снова намекнула, что это временно, месяц-два не больше, и моя судьба, как кажется, совсем перестала ее интересовать.

Было понятно, что если появится предлог, она без раздумий сбагрит меня.

С ее мужем у нас установились странные отношения. Этот пожилой негр, с отливающей фиолетовым лысиной, по отношению ко мне держал какую-то иронию, и при всяком двусмыленном случае дурашливо распяливал губы и похабно ухмылялся своими ужасными слюнявыми губищами. Ну у него были невероятно пронзительные глубоко посаженные в череп глаза, что говорило о какой-то работе его ума, и длинные, сильные, большие руки.

Мама моя была бедна, деваться мне было в общем-то некуда, хотя я удачно поступил. Ну мне приходилось терпеть общество тети и ее странного муженька.

Так мы и жили. Я встречался с Алисой. Тетя искала повод, как меня выселить. Тинотенда или Тина, как называла его тетя, навязчиво преследовал меня взглядом своих свинцовых глаз.

Что еще было непонятно для меня, Сара совсем не старалась скрыть от меня свою половую жизнь. И по ночам я слышал, как они ебутся- кровать колотила в стену, но тетя никогда не кричала, меня этот феномен поражал. Ну когда я однажды насмелился заглянуть в их спальню, которая была скупо освещена ночником, то был поражен глазами Сары.

Тина раком спаривал ее, при этом ее глаза были лучезарно белы. Ее зрачки закатились под лоб. А когда ебарь доставал из нее свой член, длинный и видимо невыразимо трудный для женщины, она успела еще кончить минимум разов пять.

Меня самого просто перекрутило от возбуждения. И это мое невольное танцевальное движение в узком проеме двери, кажется, заметил Тинотенда, хотя упорхнул я быстро.

Как-то с утра, когда тетя уехала на работу, я в прихожей, перед поездкой в универ, сортировал и чистил обувь — разделял мою и Тины. Скажу честно, он то ли случайно, то ли умышленно смешивал наши туфли в прихожей. Хорошо, что у меня 39 размер, а у него по моему 46, сразу видно, где чьи. Хотя все это меня страшно раздражало.

И вот в тот момент, когда я натирал свою летнюю пару кремом, это животное выкатилось из кухни, откуда несся прекрасный аромат крепкого кофе и дурашливо улыбаясь, ухватил меня за ягодицу, стянутую джинсами. Это было столь неожиданно, что я сначала растерялся, а потом влепил ему душевную пощечину. Такую, что этот мерзавец вскинул голову назад.

Весь день я был сам не свой. Рассеянно слушал преподавателей, даже забыл в аудитории мобильный и мне пришлось возвращаться.

Домой идти совершенно не хотелось, я бесцельно бродил по паркам Москвы. Лишь к вечеру кое -как пришел в себя. Помогла Алиса, она позвонила и развеселила меня рассказом о том, что видела, как у уличного скрипача ветер раздул из футляра бумажные деньги и понес, и как этот скрипач забавно их ловил, пытаясь наступать на купюры своими длинными ногами.

И вроде как-то все забылось, ну, я тогда еще не знал коварства этой твари — тетиного мужа. Он нажаловался жене, и она, надув свои силиконовые губы, имела со мной вечером беседу на предмет, что я оказывается, «соблазняю Тину», и она донесет на меня моей маме.

Это было столь чудовищно, что я не спал всю ночь.

Утром Сара вновь напомнила мне, чтобы я вел себя скромнее. Я промолчал, а потом вспылил:

- И как вы терпите этого своего мужа. Покупаете ему дорогие вещи, а он на шее у вас сидит.

- За то, как ебет! — Лукаво подмигнула мне тетя. Да, меня она считала полным ничтожеством.

Время шло. Тинотенда потихоньку лапал меня, и мне приходилось терпеть из-за боязни, что он будет настраивать тетю против меня.

Я много странного видел у нас дома. К примеру то, что Тина и горничная Креола спелись и на пару, просто обжирают тетю, а Креола примеряла ее наряды. Ну Сара не замечала этого или не хотела замечать.

Мы встречались с Алисой и подолгу гуляли. Мечтали, как по окончанию ВУЗов вернемся в родной Крым и поженимся. Нам было где строить семью, а профессии, которые мы получали, обещали материальный достаток.

Я любовался Алисой и лелеял мечты о сексе. Ну уединиться нам было совершенно негде. Она жила в общежитии. Я — у злой тетки. На съем квартиры или комнаты хотя бы на сутки денег не было. Я пытался бывать дома все реже. Приходил с вечерними сумерками и по ночам страстно дрочил под теткин секс.

Как-то, помню, пришел поздно. И уже в коридоре уловил терпкий запах вина. Оказалось Сара с мужем что-то отмечают. Пил он крайне редко, если только повод был весомым. На этот раз он имелся — у Сары был День рождения, о котором я даже и не знал. Блин, а мне и подарить-то было нечего.

Кутили они в гостиной, была Креола. Я проскользнул в ванную, тихонько принял душ. Благо у них звучала музыка, и мой шорох они не слышали.

Было невероятно стыдно из-за подарка. В тот вечер я даже решил не ужинать, чтобы лишний раз не светиться.

Укрылся в своей комнате, разделся, укрылся одеялом и собрался спать.

Однако мне почему-то не спалось. Если спать не хочешь, а надо, сон обычно не приходит.

Часов в 11 ко мне зашла Сара.

- Не спишь?- Тихо спросила она.

- Не сплю, — удивленно ответил я.

Она включила торшер. Я поразился. Она была в сетчатом боди на голое тело. Пришлось отметить, что у нее изумительное тело. Ее вагина была открыта полностью, клетки боди словно расплавились на ней. Сара села ко мне на постель:

- Не любишь меня совсем. Плохая тетка, да? — От нее густо пахло вином.

- Почему? Хорошая, — как мог оправдывался я.

- Плохая, плохая, — подсаживалась она ближе. С девочкой не даю дома встречаться. А тебе так хочется любви.

В ее голосе прозвучали какие-то очень искренние нотки сочувствия. И меня охватило невероятное чувство благодарности, за это ее понимание, которое я воспринимал почти, как ласку.

- Сейчас я тебе помогу.

Она решительно смахнула с меня одеяло. Так неожиданно, что я невольно прикрылся руками. Спал я голым, готовясь дрочить.

- Не бойся меня, — мурлыкала Сара и гладила, словно массировала мои руки.- Покажи мне себя. Я хочу видеть.

Не в силах сопротивляться ей, я открылся, как раковина.

Она взяла меня за корень:

- Какой же он у тебя маленький, но как хорошо стоит!

Двумя пальчиками она стала подрачивать меня:

- Приятно?!

- Да, — я подавался за ее рукой.

- А хочешь, будет еще слаще?!

- Да.

Она встала, зачем-то включила верхний свет, выдвинула какой-то ящик, достала что-то, расправила на своих руках. То были кружевные, женские трусики. Жил я в комнате ее дочки Лизы, видимо — ее.

- Примерь.

Я был в какой-то сладкой истоме, к тому же мне совсем не хотелось огорчать подобревшую тетю, я неловко надел тонкие трусики — по сути оборки с кружевами.

Теперь я стоял на коленях на простыне.

- Тебе идет, — оценивающе улыбнулась Сара. Встала на колени рядом, и дрочила меня то голыми, шаловливыми пальчиками, то этими кружевами, забирая в них пенис:

- Какой же он у тебя маленький, а как хорошо стоит! — Повторила она, заглядывая мне в глаза до самого дна своими желтыми глазами.

Я пошло играл тазом и крепился, стараясь не кончить, чтобы продлить эту сладкую муку. Но она стала дрочить сильнее и впилась мне в губы своим похабным поцелуем. И тут я не выдержал и выстрелил горячей спермой прямо в кружева…

Весь следующий день я никак не мог разобраться в своих чувствах. В душе бушевал какой-то ураган, но разделить его на потоки я не мог. На лекциях я, то бледнел, то заливался румянцем до ушей.

Сокурсники понимали, что со мной твориться что-то не то. И не трогали меня. Помню лишь одно внятное желание — побыстрее съехать от тети.

Я позвонил маме, сказал, что съеду. Она сначала закатила истерику, потом расплакалась:

- Если ты не уживешься с тетей, тебе придется бросить университет. Без ее помощи твою учебу мы не вытянем… Ты совсем не жалеешь меня, у меня сердце больное, я умру.

Вечером на кухне я встретился с тетей, и неожиданно для себя распсиховался. Мой характер дал себя знать, я обозвал ее блядью и обсыпал солью. Меня колотила истерика, я убежал в свою комнату и затаился под одеялом.

Я был уверен, что теперь-то уж она точно выкинет меня на улицу. И что тогда делать.

Ближе к ночи ко мне снова заглянула Сара.

Окинула взлядом комнату. Потом вошла. Теперь она была в халате:

- Ну что, успокоился, дебошир? — Рукой она взлохматила мою прическу.

- Ругаешься на тетку. А тетка тебя любит, жизни для тебя не жалеет. В воскресенье поедем по магазинам. Вещи тебе купим. Куртка у тебя старенькая и обувь никуда не годится, а заходит зима.

Я не верил своим ушам. Мне даже невольно захотелось поцеловать ей руку.

- Ну, мир? — Со светлой улыбкой спросила она. От нее снова пахло вином. Она если запивала, то надолго. Ну в этом ли дело.

Я благодарно кивнул.

- Тогда давай поиграем, как вчера.

Она смахнула халат. На ее голом статном теле снова было клетчатое боди, только узор был другой, нежели вчера. Вагина по прежнему была открыта.

Мой пеннис тут же вскочил под одеялом.

- Тетя Сара, только мне нравятся девочки и женское белье мне ни к чему.

- Дурашка, — потрепала она мою щеку, — ну нравятся тебе девушки, и прекрасно. А мы просто поиграем. Это игра и ничего больше. Тебе ведь вчера приятно было?

Она снова резко сдернула с меня одеяло и понимающе осклабилась:

- Вон, как у тебя вспрыгнул! Вспомнил наши игры.

Она порылась в ящике достала другие трусики и какие-то недлинные веревочки, помотыляла перед моим носом:

- Чулочки!

Я взмолился:

- Ну порадуй тетю, — шутливо нахмурила она тонкие брови.

В этот раз Сара сама надела на меня кружевные трусики. Раскатала на моих ногах белые чулки. Их широкие, липкие резинки опоясали мои бедра.

- Какие у тебя стройные ножки. Девушки позавидуют, — восхищалась искусительница.

Теперь она задействовала обе своих руки. Одной дрочила меня, второй игралась с ягодицами. Сжимала их, массировала, легонько шлепала.

Я благодарно играл с ней, хотя мне хотелось избавиться от ее рук на попе. Но я боялся огорчить тетю и терпел. Она дрочила мучительно медленно, не позволяя мне подрочить самому. А если я слишком интенсивно двигал тазом, замедляла движения своих пальцев.

Я смотрел вниз на ее пальчики, на свой пенис, на резинки чулок, и единственное что мне хотелось, быстрее разрядиться. Теперь она гуляла своим шаловливым язычком по моим соскам. Дышала и целовала шею. О, как же это было приятно!

Я чувствовал, что и она жутко возбуждена. Ее тело буквально пылало жаром, вагина налилась кровью, каменные соски торчали из клеток боди:

- Мы завтра продолжим?- Снова заглядывала она в меня своими желтыми глазами.

- Не знаю, — стонал я, ловя окаменевшим отростком ее изысканные пальцы.

- Обещай, и получишь приз, — мяукала она. Боже, я и не думал, что она может быть такой ласковой.

- Обещаю!

Она резко убыстрила темп дрочки, и сгустки спермы полетели на постель…

На следующий день в универе у меня был зачет с двух часов дня. Поэтому мне наконец удалось выспаться.

Тина подкараулил меня у двери ванной, и когда я выходил он попытался меня облапить и поцеловать. Я увернулся и вновь влепил ему пощечину. Он как-то очень задумчиво потер щеку и удалился к себе.

Когда я, одевшись, уже собирался покинуть квартиру, обнаружил, что моей связки ключей на полочке нет. Во входной двери было много замков, один из них открыть изнутри можно было только ключом. Обычно на этот замок не закрывали, ну подвигав задвижки, я понял, что, по закону подлости, дверь была заперта именно на этот замок.

Нервничая, я стал ощупывать карманы всех одежд, висящих в коридоре. Положение было скверным, препод на зачете славился своим самодурством, не придти значило ввязаться с ним в дополнительные отношения — договариваться о пересдаче и все такое. Тут, как говорится, лучше повеситься.

- Эй! — Окликнул кто-то меня. Так тихо, что я вздрогнул и обернулся.

В дверном проеме маячил Тинатенда. Он протягивал мне ключи, лежащие у него на ладони.

Я невольно потянулся, ну он спрятал руку за спину и хищно оскалился.

Биться с ним не было никакого смысла. Весь он был, как дикий кабан: матерый и тяжелый.

- Что ты хочешь?! — Взмолился я.

- Ты поцелуешь меня. Я отдам тебе ключ.

По русски он говорил хорошо, правда языком шевелил как-то очень вязко.

Я растерялся. Что делать? Потом решил, черт с ним, поцелую один раз это животное и побегу. Опаздываю ведь.

Я скользнул к нему, коснулся губами его мясистых губ. Я даже не понял как он пропустил свои длинные руки у меня сзади под курткой, прижал меня за талию к себе, и стал целовать жадно, взасос. Глубоко запуская в меня свой горячий, скользкий язык.

На пол полетела куртка, разорванная рубашка. Я оказался голым по пояс, извивался в его руках, а он целовал мои соски, щекоча грудь своей щетиной, шарил своими проворными руками у меня в трусах, лапая ягодицы и пенис.

Я отбивался, как мог, вырвался, упал на четвереньки. А он уже сзади сдирал с меня джинсы. Не известно, чем бы все это закончилось. Ну тут в двери — один за другим — стали щелкать замки. Насильник кинулся в свою комнату, я — кое как похватав вещи — в свою. Упал посреди нее, стреноженный своими полуспущенными штанами.

- Боже, у нас по коридору цыгане что ли проехали? — Иронизировала за дверью тетка. Обувь раскидана, зонты на полу. Женя (это она мне) ты чего свои рубашки где попало разбрасываешь? Она открыла дверь и кинула на постель мою рубашку, которую я не успел подобрать.

Она глянула на меня взъерошенного, пытающегося привести себя в порядок. Шутливо погрозила пальчиком:

- Ай — яй- яй!

На улице я вдруг ощутил, что что-то со мной не так. Потом понял: у меня был каменный стояк! Залупившаяся головка терлась о шов джинсов, было больно идти. Страшно хотелось сдрочить и облегчиться, да было негде. Был бы туалет. Да его попробуй еще найди.

Вспомнил о длинном языке Тинотенда, шевелящимся во мне и меня буквально передернуло. Мне казалось, что он заразный, и я подхватил какой-то вирус.

Купил маленькую водки и пластиковый стаканчик. Выпил граммов 50, чтобы «продизинфицироваться».

Так, в «приподнятом» состоянии и сдал свой зачет. До сих пор удивляюсь, как у меня это получилось.

После зачета у меня было намечено свидание с Алисой на площади Европы, ну я был настолько растрепан, что мне просто необходимо было разобраться в себе. Я сказал своей девушке, что у меня дополнительные занятия и уклонился от встречи.

Когда мое легкое опьянение ушло, меня просто стало раздирать от ярости. Мне хотелось убить этого противного Тинотенда, растерзать, оторвать ему голову. У него была аллергия на перец. Эта специя у Сары хранилась в трех целлофановых пакетах — один на дном.

И я решил отомстить. Вечером, когда они укрылись в спальне, на кухне, скрипя зубками, я стал швырять молотый перец чуть ли не горстями под стол.

- Чтоб ты сдох, тварь противная. Так тебе, так тебе, так тебе!

Просыпал дорожку и по плинтусу в коридоре. Тина тут же почувствовал перец, он выскочил из комнаты, метнулся в ванную, но я успел заметить, что его лицо опухло, глаза слезились. Он тяжело дышал.

Заходясь от радости, из своей комнаты я показал ему большой палец. А потом, пересекшись с ним в коридоре, где он отчаянно метался, зажав свой нос, я надменно посмотрел на него. Мне захотелось его пнуть. Жаль я достаточно миниатюрный: худенький, 1 метр 58 сантиметров. А то пнул бы этого вепря.

«Буду дружить с теткой, загоню тебя в твою нору, носа не высунешь», ликовал я.

Стервозностью я отличался еще со школы. Там ни один учитель, поставивший мне двойку, не ушел от моего наказания. И всем я придумывал что-то особое и небывалое по подлости.

Математичке налил на стул клея, а физруку заложил в его сменные кроссовки кошачьего кала.

Чуть позднее в квартиру тети к моему удивлению приехал полицейский в сопровождении четверых гражданских, как я потом понял — эксперты и понятые. Эксперты начали брать какие-то пробы и мазки, протоколировали и документировали, а следователь составлял акт о рассыпании кем-то перца, не понятно, то ли случайно, то ли нарочно. Из разговора на кухне я понял, что будут заводить уголовное дело о покушении на убийство, поскольку аллергия Тины столь серьезна, что от острой специи он может умереть, если под руками не окажется необходимых таблеток.

Я понял, какую кашу заварил и затаился. После ухода следователя и компании в квартире нарисовалась Креола, ее вызвала хозяйка. И занялась кухней: драила полы, перемывала посуду.

Аромат моющего средства распространился по всей квартире.

Уже давно был вечер, а Сара все не приходила. Она ухаживала за пострадавшим мужем, ей было не до меня.

Я уж совсем отчаялся ее дождаться, нервничал и ждал. Время тянулось нестерпимо медленно. И хотя еще не было 11, а она обычно приходила не раньше, мне казалось, что она страшно задерживается.

Наконец она появилась в своем коротком халатике. Подошла к постели, вперила в меня, лежащего свой взор:

- Перец — твоя работа?

Я отрицательно покачал головой.

- Что ж ты, сначала жопой перед Тиной вертишь, потом мстишь?

- Это не я! — В страхе округлил я глаза.

- Ты зря радуешься. Положение серьезно. Если дать делу ход- это долгие годы тюрьмы. Понимаешь?

Я с готовностью кивнул.

- Ладно, — смягчилась Сара. — Дело пусть пока полежит под рукой на всякий случай. Как знать, если ты будешь послушен, может мы со временем и забудем о нем. Будешь?!

- Буду, да.

- Вот и умничка. Будешь с тетей ласков, тетя и подарочком одарит и про обиды забудет. Вставай! Раздевайся до гола.

Я выскочил из белья. Сара распахнула халат. Она снова была в боди, опять в новом, ее срамные места были открыты:



- Давай, лижи меня. Ты меня лишил сегодня качественного секса. Восполняй, восполняй.

Я встал на четвереньки поперек постели и стал ее лизать.

- Больше страсти! Вот так, вот так. Да ты неплохо лижешь. Учись, тебе теперь это часто придется делать. Она смахнула халат, бросила его на постель, взяв себя руками за ягодицы, плавно подмахивала мне:

- Вот так, вот так! А ты, оказывается, сучка, мелкая, подлая и коварная, — говорила она мне. — За это тебя надо хорошенько выпороть.

В комнату заглянула Креола, окинула взглядом пейзаж, и спросила, как ни в чем не бывало:

- Сара Михайловна, у нас новые бумажные салфетки есть? Старые кончились.

- Возьми в кладовке, за кухонными полотенцами. Там их целая упаковка. И не уходи пока, ты нам сегодня еще понадобишься. — Тоже, как ни в чем не бывало, ответила тетя. Ее большие губы были шершавыми, а малые нежными и чувствительными и обильно выделяли смазку. Я то и дело сглатывал свою слюну вперемежку с ее выделениями. Она часто вздрагивала, и мелкие судороги бегали по ее широким бедрам, что я воспринимал, как одобрение.

Наконец она оттолкнула меня. Полезла в свой заветный ящик.

- Тетя Сара, не надо, — вновь взмолился я. — Мне это не нравиться, это не мое. Мне женится надо. Я хочу девушек трахать. Хочу и буду!

- Будешь, будешь! — Ухмылялась тетя.

- Слышите вы? — ударил я кулачком по подушке, — если будете меня мучать, я сбегу от вас!

Сара кинула взгляд через плечо, на этот раз мне показалось, что он полыхнул огнем:

- Чтобы больше я твоих возражений не слышала. Об уголовном деле помнишь? Вот и изволь подчиняться. Иначе я рассержусь!

Но тут же смягчилась, вернулась ко мне, шаловливо взлохматила прическу:

- Смешной какой. Поиграем, как вчера, и все. К тому же у меня для тебя припасен подарочек!

- Какой?!

- Узнаешь. Но сначала — трусики и чулочки.

Она достала эти детали женского белья. Одела меня. Полюбовалась, слегка вздрочнула вскочивший пенис. Легонько укусила за мочку уха.

- Вставай раком, — в самое ушко дунула мне она.

Я встал.

- Ноги шире, талию прогни.

Прогнул, как мог.

Трусики по прежнему были похожи на три веревочки, она стала мять и шлепать мои ягодицы, все яростнее. Наконец, это стало больно, и я завертел попой, стараясь увернуться. А тетя жарила все сильнее, хлесткие, громкие хлопки наполнили комнату. Когда мои ягодицы от боли потеряли чувствительность, Сара достала из кармашка своего халатика какой-то маленький тюбик, выдавила прозрачное желе себе на пальцы и стала втирать мне его в анус.

Запахло мятой и ментоловый холодок обжег мой сфинкер. Тетя разминала его, втирая мазь. Мои ягодицы горели от порки, а анус блаженствовал от чудной, прохладной мази.

- А сейчас будет обещанный подарочек, — мурлыкнула женщина. И, оставаясь по сути голой, вышла. Я оставался в той же позе, пытаясь понять свои странные ощущения. Я понюхал халат тети, он чудно пах чистым женским телом.

Я слышал, что они шепчутся о чем-то с Креолой в коридоре, но слов не разобрал.

Членик мой начал потихоньку опадать и вскоре опал совсем. Наконец тетя вернулась.

- Молодец, что стоишь в позе! — Похвалила она, — привыкай к ней. Давай, колени шире, талию прогни. Учись раскрываться максимально. А это для тебя.

Она показала мне какой-то, похожий на резиновый, снарядик размером не больше пальчиковой батарейки. Он был словно нанизан на длинный, нетолстый шланг с резиновой грушей на конце.

Тетя снова выдавила ментоловое масло на пальцы:

- Руками раздвинь ягодицы, — велела она.

Я раздвинул:

- Шире! Еще шире!

Она густо смазала маслом промежность между ягодиц, слегка ввела средний палец в анус. Самую малость. Холодок затеплился где-то у меня внутри.

Сара нанесла смазку на снарядик. Приставила его к сфинкеру:

- Давай, прими его.

- Ну, тетя Сара, ..- захныкал я. Закусив губу, она зло хлыстнула меня по попе, моргнув при этом:

- Предупреждаю в последний раз! Не драконь меня. Раздвинь ягодицы и расслабься. Будет немного больно лишь в начале, а потом все пойдет как по маслу.

Она осторожно, но настойчиво топила во мне снарядик, он никак не шел. Тогда она поднесла свои губы к моему уху, что-то прошептала, неожиданно укусила меня за мочку и одновременно решительно надавила на снарядик, он вскользнул в меня целиком, и сфинкер сомкнулся вокруг шланга.

- Ай, умничка! — Похвалила тетя.

Она встала подальше, напротив постели, чтобы хорошо видеть меня, длина шланга ей позволяла. Качнула раза три грушу в кулаке. Я почувствовал, что внутри меня, что-то раздулось. Тот снарядик мог надуваться. Качнула еще, стала туговато, я раздвинул колени шире.

И тут она запустила вибрацию!

Эта штука нежно вибрировала во мне. Мои ощущения вначале были смутны и непонятны, ну потом волны наслаждения пошли по животу куда-то под пупок. И мой членик тут же встал и окаменел, растянув тесные трусики.

Сара чуть добавила мощности. Я уронил голову на руки, вильнул попой вправо и влево. Мне было и сладко и в то же время невыносимо хотелось избавиться от этой штуки:

- Я хочу снять трусики! — Выдохнул я.

- Зачем? — В удивлении подняла брови тетя.

- Они мне мешают.

Сара выключила вибратор, подошла ко мне. Я сначала не понял зачем. Оказалось, нужно пропустить грушу со шлангом под веревочку трусиков, иначе они останутся болтаться на шланге.

И вот я голый стою, а тетя все не «вибрирует». Я с мольбой посмотрел на нее. Она понимающе ухмыльнулась, показала мне грушу, качнула сильнее и пустила приборчик.

Он захватил меня всего и я целиком сосредоточился на ощущениях в своей попе.

Я раздвигал как можно шире ягодицы руками, трогал гулял пальчиками по заветному шлангу, моя рука потянулась к пенису, хотелось дрочить:

- Не сметь! — Топнула тетя и еще прибавила. Я раскрылся максимально. То ронял голову на руки, то поднимался на поставленных руках. Я то и дело оборачивался на свой круто задранный зад. Удовольствие нарастало, я крутнул им, подмахнул и, наконец, не помня себя, стал подмахивать, словно подлавливая сфинкером тот желанный приборчик.

Пропуская взгляд под животом, я видел свои бедра. И чулки теперь страшно нравились мне. И жар непонятного доселе соблазна обдавал меня.

Я вновь поднимался на руках, и поглядывая назад играл попой вбок и вбок.

Наконец Сара скользнула ко мне, выпрямила меня так, что я остался стоять на коленях. Жадно засосала маня своим горячим поцелуем, нащупала мой пенис, быстро- быстро сдрочила мне, поймала в кулак мою сперму и растерла по моей груди.

В изнеможении я рухнул на простыню- одеяло уже давно валялось на полу.

Тетя стравила воздух, осторожно вынула из меня вибратор. Я почувствовал опустошение.

Сара шутливо потянула меня за укушенное ухо:

- А вот отдыхать еще рано.

Оказалось, она решила удалить с моего тела все волоски. Для этих целей дома была оставлена Креола — она была специалистом и в этом деле. Тогда мне было все равно, я даже не сопротивлялся. Тем более, что волос на моем теле и так было немного.

В коридоре я уловил сладкий запах карамели, то горничная готовила сахарную пасту для шугаринга. Тогда я не знал, что процесс займет столько много времени. Часа четыре женщина трудилась надо мной, буквально по сантиметру освобождая меня даже от самых мелких, невидимых волосков. После специальной ванны, расслабляющей кожу, шкрабов и лосьонов, она наносила пасту на ноги, в подмышки, на интимные зоны, дожидалась пока засохнет и срывала налипшие хлопчатобумажные полоски, чем доставляла мне боль и щекотку.

Тело горело ну теперь было гладким, как у девочки. Наконец Креола нанесла на меня всего какой-то крем. Сказала: дай впитаться. И вызвала такси. В коридор вышла Сара, которая не спала из-за того, что не спал ее муж — он мелькнул за дверным проемом в широких длинных трусах с клочками ваты, торчащими из носа.

Тетя велела мне идти к себе, а Креоле сказала, что в ее обязанность теперь входит уход за моим телом.

Видимо подразумевалась регулярная депиляция и какие-то иные процедуры.

Горничная за что-то очень искренне поблагодарила хозяйку и уехала. Тетя со своим муженьком тоже наконец угомонились.

Утром я удивился, как странно реагируют гладкие ноги на джинсы. Ощущение было такое, что в штанинах стало значительно просторнее. И прикосновение материала к коже было чувствительнее и приятнее.

В тот день я встретился с Алисой, мы целовались прямо у ее общежития, не обращая внимания на прохожих. Благо, в основном шла молодежь. Поцелуи были невероятно сладки.

- Какой ты нежный сегодня! — Держала любимая меня за грудки с восхищением глядя мне в глаза своими карими глазами. А я и сам не знаю, откуда во мне было столько нежности.

Я надеялся, что Сара теперь отвяжется от меня со своими играми. Ну не тут то- было. Мы продолжали снова и снова. Она восхищалась моими ногами в чулках с гранеными, как она говорила, бедрами.

Не знаю сколько это все продолжалось. Наверное недели две, может, больше. Дрочил я теперь только с вибратором в попе. Каждый раз мне казалось, что вот- вот придет анальный оргазм «без рук», но он все не приходил, хотя забирало сильно, и я чувствовал, что он ходит где-то рядом.

Мой членик все медленнее теперь поднимал головку, однако мое желание сохранялось, и все чаще я дрочил вялый.

И все это время Тинотенда лечился, так сильно я «отравил» его.

Я ходил по квартире королем. Как мог унижал его и потихоньку строил ему подлости: прятал его вещи и ставил клей, вместо крема для бритья. Он свирипел. Ну вида не подавал- понимал, что тетя на моей стороне, и сейчас не время для реванша.

Как-то вот так вернувшись домой, я обнаружил у себя в комнате новенькую плазму и какое-то странное кресло, похожее на гинекологическое (хотя я его ни разу и не видел). Подумал, что тетя выставила ко мне ненужную вещь, у них в комнате было множество хитрых, приспособлений для секса.

Решив, что Сара поощрила меня за послушание плазмой, я взял пульт и включил ее. Ну она была «пуста».

Креола оставалась у нас. Когда я разобрался с вещами, она поманила меня в ванную, где сделала тройную клизму:

- Тетя велела тебе сегодня побыть голодненьким, и из дома не уходить, — многозначительно улыбнулась она. Потом вставила мне в анус расширительную пробку:

- Чур, не вынимать!

Когда я пришел в себя, усадила меня в то самое кресло и накрасила мне красным лаком ноготки на ногах. Я прятал ноги, а она смеялась:

- Все равно в обуви никто не увидит.

Она возилась со мной с удовольствием, даже с каким-то азартом.

Потом пришла тетя. Они ужинали и что-то живо обсуждали. Лак высыхал на моих ногтях, я сделал кое — что из уроков. Тихонько позвонил Алисе. Она простыла, и я немного волновался за нее.

Часов после 10 ко мне снова пришла Креола. Похоже, она собиралась у нас ночевать.

Она принесла с собой новые белые чулки с подвязками и широкий красный скотч. Она наклеила мне его на груди короткими крестами, в самом перекрестье которых были соски, надела чулки с подвязками без трусиков. Зафиксировала меня в кресле в положении полулежа, расположив согнутые в коленях, раздвинутые в стороны ноги на специальных подлокотниках, опоясав их ремнями по лодыжкам, руки зафиксировала вниз по бокам кресла в положении «по швам» ремнями через запястья.

На голову мне надела колпачок медсестры тоже с красным крестиком. Оглядела меня, умилилась и, воровато оглянувшись, жадно засосала в губы. За тем вывезла меня на средину комнаты, лицом к плазме, таким образом, чтобы та была близко и хорошо видна. И, шаловливо погрозив пальчиком, исчезла. Тут же явилась тетка в своей привычной униформе. По нижней ложбинке малых губ вагины из нее свисал белый шнурочек от тампона. Это значило, что у нее месячные. А в такие дни она была раздражена и агрессивна. Мне надо было соблюдать особую осторожность и послушание.

- Какая у нас симпатичная медсестричка сегодня! Тебе удобно?

- Да.

- Смотри, что у меня для тебя есть! — Она показала резиновую штуку размером с большой банан, все с таким же шлангом, как раньше.

Деловито нанесла на него смазку. Нависла надо мной. Мой анус в моем почти лежачем положении был доступен, как норка суслика. Она вынула пробку и плавно, но напористо ввела всю эту штуку в меня. Я принял его без усилий, и мой сфинкер вновь сомкнулся вокруг шланга.

Правда теперь я чувствовал тяжесть в себе. «Банан» был тяжелым. Я двинул попой, привыкая к нему.

- Ты не разочаровал свою тетю, — похвалила меня Сара.- Вижу наши упражнения не прошли даром.

А сейчас мы с тобой будем танцевать джаз!

Она пустила вибрацию, очень тихую. Но штука во мне была большая, и эта вибрация зудела во всех уголках тела.

Сара не спеша прохаживалась по комнате, а я скреб пальцами по кожаным бокам кресла.

Нестерпимо хотелось освободить руку и облегчить себя страстной дрочкой. Тетя все понимала и не спешила. Она поднесла стул, села рядом с моим креслом. Потянулась за пультом:

- Мы с тобой посмотрим интересное кино. — Она включила широченную плазму. Невероятной четкости картинка явилась нам. Тучный негр спаривал белого мальчика лет 18 в белых чулках, снизу. Тот сидел сверху на чернокожем любовнике, опершись руками о его колени и очень медленно вертел задом, дроча своим анусом могучий член партнера, который сидел в нем по корень.

Гримаса блаженства искажала лицо молодого любовника, он мял свои груди, изредка прикасался пальцами к своему маленькому пенису.

Меня словно варом окатило. Тогда я еще был диким, приехавшим из провинции и не знал всех вариантов интимных отношений в столице:

- Что это?! — Почти крикнул я.

- Это кроссдрессеры. Это особая субкультура, в ней мальчики переодеваются в девочек, — шептала мне в ушко Сара и едва заметно прибавляла вибрацию. Ну это еще не все…

- А что, что еще?!

- Самое главное, половой жизнью они живут, как девочки. То есть, дают мужчинам.

В проеме двери что-то качнулось. Я оторвал взгляд от экрана. Там стоял на полусогнутых голый африканец, он буквально пожирал меня взглядом своих безумно белых глаз. Его член стоял как-то почти вертикально вверх, высоко и мощно. Он блестел от смазки, Тина дрочил его, откинув голову назад. Его челюсть отваливалась чуть ли не до затылка, как у динозавра — была видна белая подкова зубов. Он сгорал от страсти. И странно, если раньше тетин сожитель был мне противен, то теперь я глазел на него с любопытством, особенно на его член, даже приоткрыв рот. Но вспомнив, что Сара рядом, я устыдился и вернул взгляд на экран.

А она зло топнула ногой на мужа:

- Ну ко ступай отсюда. Иди спи! Нам не до тебя.

Закрыла дверь на защелку. Сказала, что надо смазать шпингалет и вновь вернулась на компьютерный стульчак.

Партнеры на экране все так же еблись, медленно и страстно.

Чернокожий держал наложника за ягодицы и насаживал на себя, поддавая снизу не часто, но очень резко, короткими толчками. Изредка он запускал руки ему на груди, властно наминал их, совал в рот партнеру пальцы, и тот страстно их облизывал.

- Кроссдрессеры обычно входят во вкус, обретают пристрастие. И иного сексуального удовлетворения, кроме анального уже не способны испытывать.

Смотри, как беленький наслаждается! — Щекотала мне горячим дыханием ухо Сара.- Смотри, как ему хорошо!

Тот, о ком она говорила, кажется, готовился кончать. Он отчаянно насаживался на член, все убыстряя темп. Партнер тряс его снизу. Нижняя челюсть безобразно отвисла у белого наложника. Он схватился за свои груди и затрясся в конвульсиях. Сперма обильно потекла из его пениса.

Сара резко стала качать грушу, и круто повысила вибрацию. Сильное, сладкое давление возникло у меня где-то прямо под пенисом, он вяло приподнял головку, и я понял, что кончу.

Тетя прибавила еще. Я прикрыл глаза. Вспомнил голого мальчика на хую негра, вспомнил голого Тину, его член, теперь я думал о нем с блаженством и вцепившись ногтями в кожу кресла я стал спускать, отстреливая сперму на ковер своим подрагивающим кончиком…

На следующий день в универ мне надо было к 9. Тина провожал меня тоскующим взглядом. А я ликовал. Что, не вышло у тебя ничего? Сорвалась рыбка? И не выйдет, не надейся! Я показал ему язык.

Так мы и жили, я измывался над Тиной, игры с тетей все продолжались. Она удовлетворяла меня часто, напористо и энергично. Правда теперь меня не фиксировали в кресле, за то Сара проколола мне соски и вставила гвоздики с настоящими брюлами.

А еще в тату салоне, по ее заказу, мне на гладком лобке сделали интерсное тату- черную пику с белой буквой Q внутри. Тогда значения ее я не знал. Да и некогда было вникать.

О чем она говорит, я узнал позднее. Я научился кончать без рук при совсем малой вибрации. А один раз кончил, едва тетя вставила в меня банан, даже не успев включить его.

В те дни случилось одно событие, омрачившее мое, в общем-то, интересное существование. Соседка Алисы по комнате уехала на выходные к родителям. И мы с моей подругой наконец смоли уединиться, ну как я ни пытался сосредоточиться и возбудиться, у меня так и не встал.

Он теперь вообще почти не вставал и потерял чувствительность.

Хорошо, что мое тату отвлекло внимание Алисы, и тем самым неловкость была снята. А иначе я бы сгорел от стыда.

Я возвращался домой и думал, как же так: ведь я хочу секса. И вдруг понял, я хочу секса анусом. Он сладко ныл и прикосновение к ягодицам доставляло мне небывалое удовольствие.

А потом все повторилось. Я застал Креолу дома. Загадочно улыбаясь, она показала мне клизму. Это значило, что тетя придумала что-то новенькое. Предвкушая интересный, охваченный вечер, охваченный приятным волнением, я кое как распихал по углам свои вещи, разделся и голый пошел в ванную.

Признаться я теперь часто прогуливался по квартире голым, дразня Тину.

На этот раз Креола сделала мне клизмы на молоке. Хорошенько помыла мне голову, хотя я и принял душ вместе с головой. По желанию тети я опустил длинный волос. После мытья он распушился, и Креола заплела мне его в две африканских косы, вплетя в них разноцветные, акриловые нити.

Накрасила ногти на ногах и занялась макияжем рук. Она наклеила мне ногти с зелеными дракончиками. Потом вынула из сосков гвоздики и вставила на их место женские серьги — каффы, сложные и тяжелые в виде навешья золотых цепочек на общих кольцах.

Они свисали чуть ли не до пупка.

Надела на меня чулки с повязками, на этот раз красные. На мой немой вопрос ответила, что красный- это цвет страсти. И снова поцеловала меня в губы. На ноги на этот раз мне были обуты новые туфли на высоченном каблуке с золотым оконечьем, я едва не рухнул с них. На голову — поверх кос — Креола надела мне кошачьи ушки на ободке, черные с красной окантовкой. Поверх ушек — белый колпак медсестры с красным крестиком. Завершила мое преображение белым коротеньким халатом с игривой вышивкой на нагрудном кармашке: «Медсестра Женя».

В комнате было большое зеркало. Я увидел себя, нижний краешек халата. Между ним и широкими резинками чулок были голые узкие участки моих белых бедер.

По прежней схеме Креола зафиксировала меня в кресле, с тою лишь разницей, что в анусе у меня не было пробки. Окинув взглядом комнату, собрав какие-то вещи, она вышла. Я слышал что из коридора она постучала в дверь супругов. Приоткрыла ее, негромко сказала: «Готово».

Ко мне вошла Сара с бокалом и с бутылкой вина, на этот раз она была в красном боди и черных ботфортах.

Я ожидал, что она принесет свой замечательный банан. Ну она отпила из бокала, наклонилась надо мной и стала жадно целовать меня, наполняя мой рот вином из своего.

Она отпивала, пускала струю, и я своим ртом ловил ее, и глотал, едва не захлебываясь. Сара поила меня и поила, мочила средний палец в вине и вставляла мне в анус, а потом целовала глубоко запуская в меня свой язык.

Я совсем ошалел от крепкого вина и поцелуев, а она расстегнула мой халатик, прошлась горячим мелькающим языком по животу, по пупку, по соскам. Снова смочила в вине палец и вставила в меня.

Потом она застегнула на мне халат и села в обычное кресло:

Вскинула ноги на подлокотники, стала ласкать вагину и груди:

- Тинотенда, любимый, войди, — пригласила она.

Я не поверил своим ушам, и даже испугался. Как, как она могла меня так подло предать, в угоду этому мерзавцу?! Я отчаянно задергался, пытаясь вырваться. Она глубоко отпила из бокала, снова смочила в вине палец. Жестко сжала мне рукой подбородок, пустила в рот струю, одновременно глубоко вставив в меня свой винный палец.

- Давай, любимый, эта сучка долго измывалась над тобой, накажи ее!

Если хотите продолжения, пишите мне: oksalit93@mail.ru