Время разбрасывать камнри - время и собирать камни.

Я крутился вовсю! Раз уже отремонтировали два Ил-4, то обратился к полковнику Иваницкому с просьбой. Обсчитали они и получилось - в следующую ночь один бомбёр летит на порт Контанцу, а второй - на нефтяные поля Плоешти. Но не с бомбами, а с более интересной вещью. Как мне выдал справку начальник инженерного отдела моего штаба "Длинная толстостенная стеклянная ампула, наполненная самовоспламеняющейся смесью (на основе серной кислоты или белого фосфора), вставленная внутрь бутылки с зажигательной смесью. При разбивании бутылки происходило разрушение ампулы, что вызывало самовозгорание зажигательной смеси".

И, покольку мне выдали данные, что Ил-4 будет закидывать румынский порт этими ампулами около 3 часов утра, то я договорился с командованием флота - в 3 часа трофейная подлока будет в районе Констанцы. Вот тут и получилась потеха! Порт горел как вечка, корабли-нейтралы так и рванули из него, поняв, что нефти из резервуаров порта они не получат. А тут привет эсминцам Кригсмарине - четыре торпеды из носовых аппаратов подлодки. И при отходе - две из кормовых! И тут на горизонте встаёт зарево - горят нефтянные вышки!

Шум был на всю Ивановскую, как говоритя. Гебельс по радио захлёбывался от страсти -восточные варвары были ужасны! Такова не знала Европа со времён пожара Рима!" Да, когда они жгли мирных жителей в домах и сараях - это одно, но вот когда горят нефтянные вышки и Германия осталась без нефти и боевых кораблей на Чёрном море...
Так что после доклада Хозяину через неделю Ли-2 привёз "Правду" - меня наградила орденом Ленина.

Девушки мои медицинские вместе оставили методичку по очистке ран бойцов на передовой, добавив, что инициатором "золотых минут" в лечении" является именно сам командующий фронтом. Да ещё я вечером напел моим красавицам пеню моей любимой группы "Белый орёл", особенно им понравился куплет:



Я боюсь твоих губ,
Для меня это просто погибель.
В свете лампы ночной,
Твои волосы водят с ума...

Девушки опять плакать, но записали все слова. А через пару дней "Боевой листок" со стихами "Письмо моей любимой" знали все на фронте, много писем ушло к жёнам и подругам бойцов со такими стихами. Эффект был потрясающий! Товарищ Сталин в разговоре по "ВЧ", явно довольный разбоем наших летунов в порту и нефтяных полях Румынии, даже пошутил, что совсем не типично для него:

- Товарищ Козлов, тут Васильевский кактегорически против Вашего снятия и наказания, даже если Вы провалите Крым. Говорит, что с Вашей популярнотью Вы даже обойдёте и амого Симонова!

Да, теперь я обратил внимание, как наши бойцы на фронте ко мне относятся. Явное обожание светилоь в их глазах. Так что, когда немцы выбросили очередную пятёрку "киллеров" по мою душу, то их сразу и окружили, но вот довезти до особого отдела никого не удалось. Бойцы, узнав, что диверсантов послали убить командующего фронтом, в бешенстве просто забили их ногами и руками. Экипированы они были необычно. Диверсанты были все офицеры, выряжены в одинаковые мундиры, зеленые как шкура лягушки, к тому же изляпанные размытыми черными полосами. Сапоги с коротко обрезанными голенищами, шнурованные сбоку. На поясе эсэсовкий кинжал и револьвер Нагана и "Парабеллум Лонг-09" с разрывными пулями с ядом - для ближнего боя. Дополняют, так сказать, внешний облик перчатки толстой кожи и черный берет чуть набекрень. Крутые парни. Точнее - убитые немецкие диверанты.

Поняв это, теперь и Мехлис вёл себя со мной намного спокойнее - тоило ему наорать, как вокруг него были только злые взгляды бойцов. Звериным чутьём он понял, что махать свои "Маузером" у меня перед носом теперь ему смертельно опасно. Но особо его злило, что я совсем не реагирую на его указания и вопли, а когда заканчивает брызгать слюной, я отдаю приказы в письменном виде и совершенно противоположные.