Когда я пришёл к генералу Борегару со штатным расписанием моего батальона, он сразу впал в ступор, а потом стал смеяться. Мол, у меня, точно как у Ноя в его "Ковчеге" - и там каждой твари по паре.

Ну точно, была у меня даже еврейская рота. Это переселенцы из Франции и Испании. Я конечно их сразу, так сказать - по интендантской части, все боеприпасы, ботинки, одежда, ружья, порох, лекарства и, самое главное, припасы еды. Но они оказались не только так сказать - завскладми, но и храбрыми воинами. Когда к ни прорвался большой отряд негров,которые увидев нашобоз, решили поживиться, то евреи встретили их очень лихо! Достав отличные сабли из французской стали, они нанесли ужасные раны всему батальону негров - те, навалившись толпой, не смогли стрелять, а холодное оружие в свалке оказалось намного девственнее.

Глава еврейской роты Аарон, весьма импозатный храбрый вождь, сразу понял мою мысль - всех раненых мы перевязали их же разорванными рубахами и, сбив боли опием и остальными наркотиками, отправили этих "загорелых" пленных в сторону федералов. И пусть их лечат они сами! А я на прощание им речь двинул в стиле депутатов-болтунов своего прежнего времени. Мол, мы мирные люд и не собираемся их убивать или гноить в лагере, а возвращаем обратно. Аарон тихо смеялся в бороду и крутил головой...

Вот итальянская рота оказалась "короткоживущей". Парни были все совершенно не понимающие дисциплины и в первом же бою рванули в атаку. Побили они много федералов, но и сами почти все погибли. Самого Гаррибальди я отправил первым замстителем к Галлахеру - тот был ещё хитрее и осторожнее меня, вот пусть этот итальянец, "горячий как Везувий", вдохновляет его бойцов.

Но вообще мой батальон был очень мобильным. И, когда генерал Ли прислал вестового с письмом-просьбой о помощи, мы среагировали быстро и чётко. Все пять картечниц с фланга буквально разнели в дребезги два полка северян, замет они умчались, да тут с полукилометра стала вовсю садить наша трофейная нарезная пушка Перрота. Это стало последней каплей в чашу нашей победы - северяне, оставшиеся в живых, сдались. Трофеи были отличные! Но вот около часа мы ругались с генералом Ли - он не хотел раненых отпускать, а собрался их тут лечить. Но я наконец буквально "убил" его одной фразой:



- Генерал, а у вас в обозе лекарства есть? - конечно, их не было и раненые, небрежно перевязанные, без оружия и башмаком, поплелись через мост на свою территорию.

Но вот разведка у генерала была поставленна отменно - его конные разведчики заметили подход двух полков и вовремя сообщили ему, а он сразу послал мне письмо.

У меня в батальоне разведкой и диверсиями занимался взвод интейцев черроки, жуткие головорезы по-прежнему собирали скальпы врагов. Так что я часто ночами посылал их в лагерь пришедших федералов, ставших лагерем. Утром там был страшный переполох - обнаружили кучу солдат с перерезанными горлами и без скальпов. Особенно это пугало богобоязненных негров.

А вот второй взвод индейцев чокто я использовал по-иному. Лихие и ловкие,они бесшумно залазили в лагерь и воровали всё, что плохо лежит. Так что ночами они приносили мешки с вяленным мясом бизонов, с макаронами, с бобами и с кофе. И мой батальон сразу уходил вглужину близлежащего леса.

Лес тут был густой, но не очень большой - это не Белоруссия. Зато как хороши были эти несколько сот десятин нетронутого леса! Они тянулись по правому берегу Осуги с ее глубокими плесами и заросшими утиными заводями. Мохнатые непроницаемые опушки, светлые, залитые солнцем сосновые боры, густые темные ельники, веселые березовые рощи… А какие укромные, говорливые родники прятались в тихих ложках! Что за чистая, студеная вода бежала по разноцветным, сверкающим камушкам… В светлые дни осинники и разнолесье полнились голосами птиц. А мы там отдыхали после боев, наслаждались отличной едой и великолепнозаваренным моим слугой кофе. Заодно посмеивались над озлоблёнными федералами, которые рыскали в поисках моего батальона по всей округе.

Захватили мои парни лихим наскоком санитарныйобоз федералов. Так что их врачи теперь лечили наших парней, а вот насчёт медсестёр я принял одиозное решение. Раз я остановить не мог наших храбрых пьянчуг-ирландцев, но я приказал: "Не более трёх раз нашим воинам с каждой медсестрой. Если узнаю о нарушении - расстрел!" Так что медсестры выглядели неплохо, ведь всё только по согласию (а попробуй она откажи!) и весьма были довольными, особенно взрослые матроны. Ночью все хороши! А зато наши парни узнали у слегка раскрепощённых медичек и про анальный секс и про невероятный "французский поцелуй"! Такой батальон я картечницами, орудиями и даже санитарным обозом был один в армии Конфедерации.

Так что конечно генерал Борегар вскоре принял решение развернуть наш батальон в полнокровный полк!