Затвор фотоаппарата сработал несколько раз. Ловить момент нужно быстро, люди за спиной приближаются. Мария размахивает подолом юбки, из-под которой то и дело мелькает её аккуратная киска, с полоской волосиков на лобке. Семь часов утра — это довольно рано для большинства жителей мегаполиса, но не слишком рано для Москвы.

Москва — вообще, никогда не спит. Но я и не хотела пустого города. Машка прекрасно это понимала и была к этому готова. Я почти уверена, что она всегда была к этому готова, но сама предложить не решалась, кокетничала. А может просто ждала подходящего случая продать себя дороже. После того, как я неделю спасала её от навалившейся среди лета ангины — она сама сказала, что я могу просить, чего хочу.

«Хочу фотосет, в городе» — твёрдо сказала я. Сказала — и сама удивилась такой наглости. Но Машка и бровью не повела, согласилась сразу. Никогда я ещё не ждала столь раннего будильника с таким ознобом. Сама мысль о том, что я поведу Машку в город, туда, где ходят люди, для того, чтобы устроить эротическую фотосессию — заставляли мои бёдра сжиматься в сладкой истоме.

Я вовсе не собиралась устраивать разврат и требовать от неё порнографии. Я собиралась немного пошалить и сделать Марию соучастницей, как это уже бывало ни раз, но в более сдержанной обстановке. На Маше надето длинное, почти в пол, платье с запАхом. Для того, чтобы дать мне то, чего я так хотела — ей вовсе не обязательно задирать его со всех сторон, достаточно только распахнуть полы.

Сзади заподозрить что-либо невозможно. Но спереди.. Мои глаза сейчас слились с видоискателем фотоаппарата. Её стройные бёдра сходились в том месте, куда сейчас рвалось всё моё существо. Ни о каких трусиках не могло быть и речи.

Всё правильно, это лишняя деталь в гардеробе такой женщины, как Мария. Выглядит она, должна я сказать, сногсшибательно. Редкий, я бы сказала, штучный экземпляр настолько женственного тела. Овальное личико со слегка курносым носиком и чёткой линией подбородка, рыжие волосы, завитые в кудряшки, тонкая шея, хрупкие плечики, невероятно тонкая талия, круглая попка и аппетитные, стройные бёдра.

До безобразия вкусная девочка. Должна сказать, что я люблю Марию сначала глазами, а потом всеми остальными клеточками своего тела и сознания. Сама я вполне милая, наверное даже симпатичн ая. Но Мария — форменная красавица, словно сошедшая с какого-нибудь постера в стиле Pin-up. Это её достоинство я ценю в ней в первую очередь. Впрочем, ей и стараться не пришлось, ей всё дала природа. А вот мне досталось довольно странное хобби.

Я люблю секс. Я бы сказала, что я гиперсексуальна. Я могу быть полностью сосредоточена на каком-то серьёзном деле, изучать документацию, разговаривать по телефону, смотреть фильм ужасов, готовить ужин. Но стоит моему взгляду зацепиться за картинку красивого бедра из-под короткой юбки, на мгновенье промелькнувшее в экране телевизора, в кино, передаче, или даже мультфильме, или за окном — меня накрывает дикое желание..

Но нет, не заняться сексом. А взять в руки фотокамеру — и раскрыть до конца небрежно уроненную в моё сознание тему — приподнять юбку, стянуть с этой попки неуместные в тёплое время года трусики и отстрелять сотню кадров, со всех ракурсов. Фотосессия для меня — лучше любой прелюдии. Меня не нужно уговаривать и заводить.

Мария давн о знает, что мне достаточно намекнуть на прогулку с фотоаппаратом. Мои бёдра сами сожмутся в истоме и я буду готова буквально на всё. Но сегодняшняя прогулка — особенная, она досталась мне в знак признательности. Эта прогулка спланирована специально для меня и для исполнения моих желаний. Я уже давно видела несколько изображений в стиле upskirt, сделанных в этом месте. Это эскалатор на мосту, который соединяет Фрунзенскую набережную и Нескучный сад. Я всегда хотела повторить эти фото лично, с фотокамерой в руках и с моей Марией в роли модели.

Что-ж, сегодня эта мечта сбывалась. Я прибывала в полубессознательном состоянии. По мосту ходили люди, но не много. Платье Марии то и дело разлеталось в стороны, обнажая моему объективу невероятно аппетитные, загорелые бёдра, узкую полоску волосиков на лобке, вкусные губки. Я жала кнопку затвора, сглатывала слюну, сжимала бёдра.

Живот дрожал от напряжения. Соски окаменели до боли. В голове то и дело разлетались снопы разноцветных искр. За спиной Марии шла очередная группа людей, девушки, парни. Она увлечённо о чём-то болтали и успешно делали вид, будто не проявляют к нам особого интереса. Сзади они видели только почти в пол одетую девушку, которую фотографирует её подруга.

Но с моей стороны — всё было намного интересней. Мария чу ть отставила одну ножку в сторону, упёрлась ручками в бёдра и её быстрые пальчики раздвинули запАх юбки так, что сквозь образовавшийся разрез приоткрылась та её часть, в которую я была готова впиться своими губами хоть сейчас, если бы она только дала мне знак, что её это вполне устраивает. Невероятно красивый подъём стопы перетекал в хрупкую икру, изгибался у колена и продолжался внутренней стороной бедра.

Эти линии мне кажутся гениальными. И я едва ли сдерживаю слёзы, когда думаю о том, что я напрочь лишена таланта художника и не могу рисовать эти линии всякий раз, когда мне этого захочется. Слава Обскуру и братьям Люмьер, сегодня у меня в руках есть фотоаппарат, который умеет делать это за меня. Быстро и много. Хотя, на самом деле, всегда мало и всегда хочется больше. Чем ближе к Марии были люди — тем сильней меня накрывало чувство стыда, адреналин и головокружительная страсть. Когда ребята прошли мимо и скрылись на лестнице — мы остались с ней вдвоём в холле застекленного моста.

Мария пустилась в пляс, её платье распахнулось до самой груди, она стала кружиться, подставляя моему объективу свою попку, свою талию, бёдра. Вскидывала ножки, обнажая свою аппетитную киску. Она то и дело смотрела на меня и лукаво щурилась. Садилась на пол и вскидывала ножки кверху, становилась на корточки и выставляла свою попку. Между её великолепных бёдер проскользнула её ручка и раздвинула губки, открывая розовую щёлочку.

Я двигалась со скоростью молнии, меняя ракурсы, вид на задний план. Я не думала ни о какой композиции. Я знала, что у нас не так много времени, прежде, чем город наполнят люди, сделав нашу шалость практически невозможной. Я преследовала единственную цель — сделать как можно больше фотографий. И как можно достоверней отобразить, что всё это происходит не за семью замками нашей спальни, а прямо тут, в городе, среди редких, но всё-таки прохожих.

Хотя я лукавлю, конечно. Это не первая вылазка в город. И в моём фотоархиве есть кадры, достойные украсить любую доску почёта эксгибиционистов-вуаеристов. Но своим появлением они обязаны, скорей, случайности. Иногда у Марии бывает настроение, она надевает юбку, или платье, мы идём гулять. А потом, вдруг, она сообщает, что моя постная физиономия ей порядком наскучила и она, так и быть, готова поднять мне настроение.

Впрочем, настроение моё взлетает вместе с подолом её юбки. И хотя последний периодически опускается обратно, настроение моё на длительное время зависает где-то под облаками. О да, в моём архиве есть кадры. А в Москве и окрестностях — есть места, проходя мимо которых меня накрывает волной воспоминаний и заставляет бабочек в животе привести в движение свои пушистые крылышки. Сегодня же мы шли по тем местам, которые только успели разбередить моё воображение, но в нужном мне контексте — были не тронуты моей фотокамерой.

В прозрачном холле моста становилось жарко от летнего солнца. Я вся уже была мокрой и в прямом и переносном смысле. Присаживаться на корточки становилось всё сложней, джинсы б уквально слиплись и пытались сковывать мои движения. Я чувствовала не только головокружительное возбуждение. Но и то, что от меня пахнет желанием. Это тот самый запах, про который все всё понимают, запах «промокшей» от желания женщины.

Всякий раз усаживаясь на корточки моё тело порывалось взорваться от оргазма. Но именно это чувство «за секунду до..» — моя настоящая страсть. Находится в этот состоянии, балансируя в возбуждении между сознанием и бессознательным. Ощущать своё тело, как провод высокого напряжения. Кусать губы и едва заметно, но бесконтрольно стонать себе под нос. И ждать, когда её ручка скользнёт по моей промежности и доведёт моё напряжение до логического завершения.

Из холла мы вышли на улицу. Влажный ветерок освежал. На другом конце моста, у самого парапета, стояли какие-то люди. Холл тоже пустовал. Полы Машкиного платья небрежно трепал ветер, обнажая её красивые ножки. Собственно, она и была одета только в платье и туфли.

Она огляделась, потянула пояс — и платье ра спахнулось полностью. Ветер раскидал длинные полы в стороны, в моих глазах засверкали звёздочки. Кудрявые, рыжие волосы вздымались за ветром, красивое личико, тонкая шея, чувственные изгибы плеч, пышная, красивая, обнаженная грудь с торчащими сосками, осиная талия, аккуратная полоска волосиков на лобке, половые губки, блестящие от влаги разгоряченного жарким солнцем тела, стройные бёдра. Правая ножка оперлась на забор парапета. Придерживая полу платья локтем на бедре правая ручка Марии скользнула к её киске, пальчики раздвинули половые губки, розовые ноготки исполняли ритмичные движения, пальчики Маши ласкали клитор.

А вокруг нас просыпался город, вдоль набережной ехали машины, по ту сторону моста — всё также стояли какие-то люди. Я сгорала от желания впиться своими губами в её киску. Низ живот сводила сладкая судорога. Я была пьяна от переполнявших меня эмоций, которые с лёгкостью трансформировались в полностью физические ощущения. Не выпуская фотоаппарата из рук, продолжая снимать, я села на корточки и почти бессознательно сжала бёдра.

Я не кончила лишь потому, что в миг Машка переменилась в лице и поспешно закуталась в платье. Я машинально обернулась и увидела закрывающуюся дверь, ведущую в крытый холл моста. Машка стыдливо улыбалась. За стеклом мимо нас пулей пробежала девушка, мимолётно окинув нас взглядом. Она хотела пройти через улицу, выскочила сквозь дверь и застала очень интересную, я думаю, картину.

Когда до неё дошло происходящее — она предпочла ретироваться. В тайне мне всегда хотелось, чтоб произошло нечто подобное. Иногда оно, к слову, происходит. И хотя подобное желание, обычно, высказываю именно я, Машка надо мной смеётся, говорит, что я не такая смелая, как думаю о себе, что сама она легко переносит подобные события, благо ни одно из них не повлекло ни каких неприятностей.

В не стандартных ситуациях почти все люди ведут себя одинаково, отворачиваются, меняют направление и упорно предпочитают не замечать происходящего и вовсе забыть. Но по-нас тоящему мы предпочитаем не рисковать. Мы не ставим перед собой цель шокировать случайных свидетелей. Я люблю мысль, что вокруг нас ничего не подозревающие люди. Иногда мне нравится думать, что кто-то может за нами наблюдать, или застать наш способ развлечься.

А посмотреть есть на что, у Марии — фантастическое тело. И я уверена, что наши шалости нельзя классифицировать, как пошлость. Это очень, очень красивая эротика. Но Машка права, я трусиха в большей степени, чем люблю о себе думать. Я тут-же предложила ей уйти в другое место. В ответ она распахнула платье, упёрла руки в боки и тоном заправского воспитателя стала меня стыдить за трусость.



Я закусила губы, ощутила солоноватый привкус своей крови, но моя камера продолжала снимать, вероятно ведомая автопилотом. Почти как собачки Павлова, с их рефлексом слюноотделения. В моём случае оно тоже имело место быть, просто к нему добавился рефлекс щёлкать затвором фотокамеры. Наш нелепый диалог продолжался всего несколько секунд, его прервал порыв ветра, швырнувший подол платья в сторону, обнажив Машкины бёдра и круглую попку, прекрасный обзор на голое по пояс тело со всех сторон.

Она без особой суеты уловила полы, запахнула их на место. В этот момент я обратила внимание, что группа людей, стоящих на той стороне моста обратила свои взоры в нашу сторону. Направиться к нам они не торопились, но я явственно ощутила интерес к происходящему. Наживать приключения такого рода не входило в планы, ни в мои, ни в Машкины. Я повесила фотоаппарат на плече, давая ей понять, что к этому место более интереса не имеется, покосилась на ту сторону моста, Машка тоже обернулась, улыбнулась, но сопротивляться моим попыткам увести её — не стала.

Мы перешли на другую сторону моста через стеклянный холл и направились в сторону Нескучного сада. К этому моменту я уже твёрдо знала, что иду туда искать укромный уголок. Каждый шаг отзывался в моей промежности. Джинсы только способствовали моему настроению, впиваясь швом между разбухшими губками мо ей киски. Я твёрдо вознамерилась испытать свой оргазм, предварительно получив на десерт клитор своей спутницы.

Сойдя с моста мы направились в сторону парка Горького, скорей машинально. Эта его часть довольно плотно облагорожена и там всегда многолюдно. И где была моя голова? По парку я шла в полубессознательном состоянии, мои глаза искали укрытие. Мы не стали ходить вдоль набережной, а сразу направились вглубь. Возле одного из прудов, позади клетки с какими-то животными, маячил забор.

А это означало, что зайти ещё глубже уже не получится. Наверное, я бы потащила Машу в ближайший сортир, так мне хотелось поцеловать её. Но эта мысль тоже не спешила посещать мою голову. Толстое дерево у самого забора показалось мне единственным спасательным кругом, брошенным моему утопающему сознанию. Я схватила хрупкую ручку Машки и потащила её в это сомнительное укрытие.

Как только мы оказались там — я прижала Машку к стволу дерева. Я смотрела на неё. Дерево скрывало нас от взглядов, идущих по дорожк ам, но стоило бы свернуть с тропинки и подняться чуть выше — всё стало бы видно, как на ладони. Но сейчас — я была уверена в том, что этого не произойдёт. Сейчас я никого не видела, кроме своей спутницы, а это значит, что ни кого не было вокруг. Так моё дрожащее от возбуждения тело обманывало мой мозг, оказавшийся беспомощным в этой ситуации.

Возбуждённая, доведённая до отчаяния дура, вот кем я стала. Но Машка — словно вовсе не видела ни каких преград и препятствий. Она прекрасно понимала всё происходящее, но её это ни капли не смущало, даже наоборот — она смотрела на меня с ожиданием, ей хотелось всего этого ничуть не меньше, чем мне. Если моё странное увлечение способно на столько вскружить мою голову, то её голова кружилась от моего состояния.

Я впилась в её губы своими губами. Мои ладони суетливо двинулись под подол её платья и через один миг — мои пальцы ощутили её нежную кожу. Я обхватила её за талию и прижалась к ней всем телом. Мой язык хозяйничал в её ротике. Я старательно впитывала в себя её слюну. Я изнывала от жажды, и единственный существующий напиток, способный утолить эту жажду — был сплошь сосредоточен в этом теле. В нос проникал запах её духов и пота, запах её тела.

Мои колени дрожали, ноги сами собой подкашивались. Мои губы поползли вниз, вдоль подбородка к её шее. Её руки легли на мои плечи, я слышала, каким громким стало её дыхание. Мои руки, без моего участия, развязали пояс на её талии. Платье послушно поползло в стороны и мои ладони поползли к её груди.

Моей ладони не хватило, чтобы полностью вместить в себя эти невероятные холмики. Пальцы сжимали соски, гладили контуры, обхватывали и мяли сиськи моей Мэри. Мои губы спускались ниже и в какой-то момент один из сосков Машки оказался у меня в ротике. Её грудь обожгло моё горячее дыхание. Волосы на моём затылке сжал её кулак и с силой прижал мою голову к её телу.

Мои руки скользнули к её заднице, я впилась пальцами в её ягодицы, Мария тихонько постанывала, её ножки слегка дрожали. Её пальчик и путались в моих волосах, её руки вцепились в мою голову и указывали направление движения. В какой-то момент она с силой опустила мою голову ниже.

Я точно знала, чего она хочет, но у меня был немножко другой план. Одним носиком я мои скользнула по её животику, буквально падая перед ней на колени. Но в самый интересный момент — я слегка изменила траекторию движения своей головы и мои губы скользнули ниже, к самой макушке внутренней стороны её бедра. В нескольких миллиметрах от моих губ осталась её киска.

А я лизала её бедро, поднималась выше, вдоль её киски, стараясь не задевать чувственные места. Натиск её ручек усилился, но сейчас я была непреклонна. Поднявшись своим язычком и губами вдоль её писечки к лобку, в том месте, где прерывалась аккуратная полоска волосиков — я скользнула вниз, ко второму бедру.

Не удержалась и зацепила своими губками её большие половые губки. Втянула их в свой ротик. Ноготки Марии впились в мою голову, прижимая меня. Но я и сама была не в состоянии терпеть. Я отлипла от Машкиной киски и снова накрыла её всю своими губами. Мой ротик заполнился её влажным вкусом. В нос ударил аромат её возбуждённого тела.

Мой язычок скользил между её малых губок. Она была мокрая. Мои руки сжали её ягодицы и теперь уже я притягивала её к своему лицу. Мой язычок проник в её горячую и влажную щёлочку. От этого мой ротик наполнился солёной. Я сделала почти глотательное движение, чтобы вобрать в себя её сок.

Я не просто лизала её дырочку, я вылизывала, высасывала из неё головокружительный нектар! Я посасывала её малые губки, а мой средний палец скользнул к её попке. Я чувствовала, как Мария подалась попкой навстречу моему пальчику, буквально насаживаясь на него. Я не заставила её ждать, мой пальчик оказался в её попке.

Мои губы втягивали её писечку в мой ротик. Мой язычок кружился вокруг её клитора. Мои ноги так плотно сжались, но бёдра ритмично покачивались, стараясь создать какое-то подобие трения моего клитора о грубую ткань джинсов. Я знала, что труси ки, давно промокшие, гасят большую часть трения, но это только лишь отодвигала неминуемое наслаждение. Под моим напором тело Марии вдруг напряглось, она вся подалась на меня, а затем резко выгнулась попкой по направлению к дереву. Её ручки наполнились невероятной силой и буквально пригвоздили мою голову к её промежности. Мой язычок — судорожно блуждал вокруг её клитора, сквозь сжатые губки.

Её дыхание стало тяжелым и прерывистым. Бёдра дрожали от напряжения. «Извините..» послышался растерянный женский голос откуда-то сбоку. В тот же миг мои представления о силе моей хрупкой на вид спутницы подверглись срочному пересмотру, я хотела было обернуться на голос, но меня с такой силой вжали в письку Марии её же цепкие руки, что я даже не стала пытаться как-то преодолеть её напор.

А только изо всех сил зажмурила глаза и сжала свои губы вокруг её клитора, продолжая ласкать его своим язычком. Ещё сильней мои руки вцепились в её задницу, ещё глубже проник мой палец в её попку. Тело Марии проши бла дрожь. Её бёдра шарахнулись прочь от моего ротика, но я не отпускала её. В следующий миг она так-же резко подалась вперёд, её колени подкосились и она стала буквально осаживаться на моё лицо.

Меня охватило чувство триумфа, Машка кончала, испытывая такой яркий и продолжительный оргазм! Как хорошо я понимала это. Я сама вся дрожала, уставившись одними глазами на её лицо. Мои губы всё ещё вжимались в её промежность, но мой язычок больше не кружил, а нежно прижимался к её клитору. Она сжимала зубы, глаза её были закрыты, дыхание почти замерло. Постепенно её ручки обессилено ослабили натиск и я отлипла от её киски.

Каждая моя клеточка была готова взорваться от того наслаждения, которое я испытала только что, ни разу к себе не коснувшись.

Только сейчас я ощутила, что ушибла коленку о торчащий из земли корень нашего дерева-укрытия. К тому же мои ножки затекли и теперь щекотно гудели. Я попыталась подняться. Мне стоило больших усилий снова напрячь свои бёдра. Едва я попыталась разогнуть ся — горячая взрывная волна прошибла моё тело. Её эпицентр находился ниже живота.

Я ощутила, как миллиард электрических разрядов в миг поразил всё моё тело. В глазах вспыхнули пятна, такие яркие, что я зажмурилась. Моё собственное тело перестало меня слушаться и превратилось в липкий, тягучий как сгущенное молоко, невероятно сладкий эпицентр экстаза. Оргазм накрыл меня столь внезапно, что я толком не успела понять, что со мной произошло.

Я снова осела на землю, с силой уткнув свои руки в свою промежность, туда, откуда исходило это сладкое безумие. В какой-то момент мой временно оставшийся без работы мозг стал анализировать происходящее. До меня вновь стали долетать звуки улицы, отдалённое шарканье шагов, какие-то голоса вдали. Нос еле дышал, а щёки были горячие и влажные, они касались чего-то столь-же разгоряченного, но очень нежного.

Голова слегка кружилась, но количество искр в глазах значительно сократилось, и я наконец смогла их открыть. Обнаружила, что сижу на земле, упёршись л ицом в обнаженные бёдра Марии. Коленка снова саднила. Вероятно, я снова ударилась, впадая в беспамятство от нахлынувшего на меня оргазма. Я могла шевелиться, но отчаянно не хотела этого делать. Впрочем, моё тело быстро приходило в себя, я вновь ощутила затекшие ноги.

Упершись руками в дерево — я едва поднялась на ноги и рухнула на Машку, уткнувшись своими губами в её шею. Она обхватила меня за попку и шепнула, что сегодня я стала чуточку смелей. Я стала оглядываться вокруг и с удивлением обнаружила, что дерево, которое я считала неприступной крепостью и надёжной оградой — не такое большое, как мне хотелось о нём думать. Мария сообщила, что за то время, пока я прилежно сидела перед ней на коленях, уткнувшись в её киску — нас видели, по крайней мере две парочки. Первые предпочли поспешно отвернуться и ускорив шаг удалиться.

Вторые оказались чуть смелей, они кивали в нашу сторону, о чем-то шептались и хихикали. А ещё одна девушка, подошедшая к дереву с другой стороны и потому не замети вшая нас раньше и вовсе — во всех подробностях видела всё, что тут творилось. Машка улыбалась, рассказывая, что невольная свидетельница так опешила, что несколько секунд не могла ни моргнуть ни оторвать от меня взгляда, но зато стремительно покраснела, а придя в себя — выпалила «извините» и чуть-ли не бегом удалилась.

Слушая всё это я и сама чувствовала, как моё лицо налилось ярко-алой краской. Я испытывала стыд. Особенную его разновидность, от которой становится тепло. Представив себе картину, которую мы из себя представляли со стороны — мои бёдра снова сжались, на губах снова ожил вкус Машкиной киски. Охх..меня снова прошиб оргазм. Не такой яркий, как предыдущий, но куда более неожиданный.

Я едва устояла на трясущихся ногах. Придя в себя — я поцеловала Марию в губы. «Спасибо», простонала я ей в ушко. Она запахнула своё платье, завязала пояс и мы пошли дальше. Мой День только начинался.