Наша крохотная дача была в живописном месте, рядом был сосновый лес, а с другой стороны протекала небольшая, но глубокая речка. Родители ездили на дачу в основном чтобы "отдохнуть от шума городского", а то Москва шумит и днём и ночью. Ну а я постоянно помогал нашему соседу, военному в отставке Михаилу Павловичу. Однажды он даже показал мне свой мундир с погонами полковника и кучей наград. Все они на его груди могли быть вроде бронежилета.

Ну что стоит парню 19 лет, студенту 3 курса, наколоть дров, налить воды в летний души, полить грядки клубники. Я изучал историю в своём универе и беседы с умным полковником конечно принесли мне много впечатлений и знаний. Но вот самое удивительное было через год - полковник умер и оставил необычное завещание. Обалдеть! - свою отличную двухэтажную дачу он завещал мне. Мои однокурсники сильно возбудились, мол гуляем с подругами у тебя, но "пролетели" - я никого не приглашал и не собирался. Это была моя заповедная территория!

Но я нутром, повинуясь не разуму, а чутью, догадывался что знающий так много о войне Михаил Павлович что-то скрывает. И стал обследовать его чердак. Нашёл я совершенно случайно - планка на столбе, поддерживающем крышу, отошла под моими наглыми пальцами и я увидел простую общую тетрадь. У меня аж в груди заныло и сердце застучало - я почувствовал прикосновение к его семейной тайне.

Так и начиналась первая запись в тетради "Это моя семейная тайна. Но чтобы она не сводила меня с ума, знакомый психиатр посоветовал мне изложить эту мою тайную историю на бумаге, а записи хорошенько спрятать. Тогда мол все будет отлично!

И я начинаю... Отступали мы по всем статьям - Вермахт за два месяца разгромил всю нашу пятимиллионную армию. Был ли тут "заговор генералов", или же предательство начальника Генштаба, или наше головотяпство... Реально же взглянуть на вещи никто не хотел, орали "Через месяц в Берлине будем". А пока мы отступили за Минск. Ну просто обалдеть - 28 июня, а немцы уже и Минск заняли!

Жену я предусмотрительно отправил в село, к своей тёте, она как врач стала работать в местной поликлинике. А наш полк практически отправили на "съедение" - нужно было прикрыть отход, а точнее бегство штаба Западного фронта и войск. Стояли мы тут насмерть, но отсутствие авиации и ПВО... Очнулся я в лесу, под ёлкой. Выполз оттуда и понял, что меня контузило, а мои однополчане, подумав, спрятали меня под "юбкой" громадной ели. Стал я пробираться в то село, где жена была - мне точно нужна была врачебная помощь. И тут мне немного повезло, если так можно выразиться, на опушке стоял немецкий санитарный автобус. Как сейчас в романах пишут - "рояль в кустах".



Мой ухоженный, безотказный в работе Наган негромко хлопнул трижды. Оба медработника и водитель, закончивший менять колесо, похоже и не поняли, что они уже на пути в Вальгаллу. Я засунул всех троих внутрь автобуса и загнал машину дальше в лес. Затем забрал два "Вальтера" и винтовку водителя, набрал два ранца медикаментов и вдруг благополучно потерял сознание - последствие контузии. Придя в себя, я сообразил и основательно перекусил. Левая нога болит сильно и челюсть справа ноет, пощупал, там крохотный осколок. Но сам не выну - придётся идти к жене. Она два года работала операционной сестрой, знает намного больше этих юных, выпущенных досрочно врачей. Эти милые женщины, которые получили документы врача, порой падали в обморок от вида крови. И тут мне вновь повезло!

Прямо на крохотную поляну, где я стоял и охал от болей, вышли две весьма симпатичные девушки в военной форме. Ну и звания у них - военфельдшер. По два рубиновых квадратика в петлицах - приравнено к лейтенанту. Вначале я подкормил их, весьма голодных, отступали, не до еды. Потом мы утащили дальще в лес, я снял с них сапоги и мы утопили в болоте немцев. У девчат чуть еда обратно не пошла, но я смог их убедить, что бояться надо живых немцев. Затем они занялись мной. Я ведь был учителем немецкого языка и переводил как мог названия лекарств, а девушки меня смогли полечить. Сделали уколы, вытащили осколок, стрептоцида в ранку засунули. Всё ничего. но иногда меня клинило и я не мог говорить. Но я придумал - вставил палец между зубами и выдал девушкам - постираться и помыться.

Девушки совершенно не стесняясь меня, разделись (врачи!), постирались в небольшом бочажке и развесили веци на ветках. Мол к утру всё высохнет, а то просто закорлузло от пота и пытли. Заодно мне челюсть отпустило и я смог убедить, что мы не мародёры, раз взяли медикаменты, мыло и полотенца немцев, а всё это - военные трофеи. Это выражение им понравилось и мы в полной темноте легли спать в автобусе, там были матрасы и простыни. Легли мы на полу, девушки нахально прильнули ко мне, видимо они были сильно перепуганы войной. ну тут и сработал инстинкт продолжения рода - они по очереди совратили меня. Было так до удивления сладостно-чудесно - мы все трое были в полном восторге.

Утром одна из девушек совсем голой пошла в кустики, а вторая, став страстно меня целовать, захотела ещё. Ну разве можно отказать такой прелести! Пусть идёт война, пусть гибнут люди и рушатся города, а мы вовсю пределаись страсти. Я так чудесно кончил, да и девушка тоже. Потом мы оделись, поставили котелок на огонь и тут привет! - из леса вышли девять пограничников. Мы проверили документы друг у друга, затем девушки занялись нашими стражами границ - мыться, бриться, лечить раны. Я с помощью трофейной "Золинген" был свежевыбрит. Единогласно решили отдохнуть, а ранним утром выходить. Мы опять спали в автобусе и девушки вновь соблазнили меня, но мы вели себя очень тихо. Ну хитрули и нахалки - на второй заход каждая своим ротиком поднимала мой член "на боевой пост", как они шутили и ловко получили по второму оргазму - страстные были обе красотки. Одна захотела "рачком", а я вроде и случайно, всунул ей в попку. Она тихо заохала, но не возражала.

На следующий день пограничники и девушки пошли к нашим, а я, мотивируя ранением ноги, с помощью трости, найденной в автобусе, направился к селу. К вечеру я уже был сзади огородов дома моей тёти.