Она уже десять лет работала учительницей, но с таким столкнулась впервые. Большего наглеца сложно было себе и представить. Мало того, что при каждом удобном случае её ученик тискал девочек, но в последнее время начал лапать и ее. Видно, гормоны совсем ударили ему в голову, сняв последние тормоза. Пора было вызывать родителей, парень распустился вконец. Тем более вчера он буквально зажал её под лестницей и, задрав юбку, нагло засунул руку в трусики. И, ей стыдно было признаться даже себе самой - она кончила. А этот негодяй 18 лет удрал...

И вот вечером, после окончания уроков она ждала его папашу, сидя в учебном классе и просматривая результаты последней контрольной работы. Тот явно задерживался, и это начинало раздражать. Время шло, школа уже давно пустовала, и ей самой пора было собираться домой. Наконец дверь скрипнула, и на пороге появился опоздавший родитель.
– Извините, пробки, – без особой вины в голосе отговорился он.
– А вы не знали, в какое время сюда едете? – усмехнулась она, не считая нужным церемониться. – Я вас, между прочим, уже полчаса жду.
– Не рассчитал, – глаза у него были такими же нагловатыми, как и у сына.
«Одного поля ягоды, – подумала она, – ну ладно, оба дождетесь у меня!»

– Садитесь, – указала она ему на скамейку парты, а сама присела на крышку учительского стола. Похоже, нужно было вести себя с ним поуверенней.
– Как скажете, – прищурился он, бросив взгляд в разрез ее блузки, и, раскрыв дневник сына, сел за парту.
«Ого! Да папаша-то, похоже, сам еще тот мачо, – заметила она его взгляд, – тут явно наследственное».
– Сын рассказал, почему я вас вызвала? – потянулась она застегнуть верхнюю пуговицу блузки, но вдруг поняла, что тем самым покажет свою слабость, и опустила руку. С этим наглецом надо было воевать его же оружием.
– Да вы тут понаписали замечаний за плохое поведение, – небрежно ткнул пальцем в дневник папаша.
– Что значит «понаписала»?! Вам не нравится, что ли? – возмутилась она.
– Так а что он такого сделал? Парень же.

– И что из того, что «парень»? Можно теперь руки распускать, считаете?
– Нормальная сексуальность у мальчишки формируется. Ему 18 лет уже. Он же не парней тискать пытается. Радоваться надо в наше время.
– Ну вы даете! А вы в курсе, что он и меня лапать пытается?
– Что значит «лапать»?
– «Лапать» значит «лапать». В прямом смысле слова. Не надо придуриваться! – не выдержала она.
– А мне он сказал, что случайно вашей ноги коснулся, – как ни в чем не бывало хмыкнул папаша, его явно ничто не смущало в поведении сына.
– Случайно?! Да вы знаете, как это было? – такое его отношение начинало раздражать ее.
– Расскажите.
– Мы с ним вот так же беседовали, как сейчас с вами. Я ему про жалобы девочек рассказываю, а он – хвать меня за ногу.
– Да вы что?! – радостно удивился папаша. – Вот так и «хвать»? Как это?
– Да вот берет и нагло гладит рукой по моей ноге. Сейчас покажу вам, «как», – разозлилась она, и, взяв руку папаши, провела ею по своему колену.
– И все? – не моргнул глазом тот. – Вот так только чиркнул, и все?
– Да не чиркнул, а погладил. Явно погладил. Вот так, – и она еще раз провела ладонью папаши по своей ноге. – Понимаете?! – в ее голосе появилось негодование, папаша же оставался невозмутим.
– Ну, разве это «погладил»? «Погладил» – это если бы вот так, – и он, чуть сжимая ее ногу, скользнул ладонью от колена вверх до самого края чулка. Его горячие пальцы коснулись её трусиков и она вспыхнула. Глаза его при этом явно засветились.

– Да это вы его, похоже, такому учите! – брезгливо оттолкнула она его руку.
– А что его учить? В Интернете всему чему хочешь научиться можно… И это все?

– Вам ЭТОГО мало?! – с возмущением вытаращила она глаза.
– Ну, мелочи. Баловство, – очередной раз хмыкнул папаша, не обращая внимания на ее горячность.
– Ничего себе «баловство»! – продолжала заводиться она. – А знаете, как он Машу тискал?!
– Вот так уж и «тискал»? Тоже, наверное, коснулся, и все.
– Говорю вам – тискал! В раздевалку спортзала зашел и давай ее за грудь хватать.
– А он говорит, только потрогал. С мальчишками поспорили, что сделает это. «Тискать» – это в моем понимании другое.
– И что же тогда «тискать», по-вашему? – подбоченилась она, еле сдерживая уже себя.
– Тискать, это вот так, – и папаша вдруг обнял её сзади, аккуратно схватился за ее полную грудь, а затем начал мять ее. Она аж растерялась от этой его выходки. – Вот видите, – явно увлекся он, с нескрываемым удовольствием лапая ее. – Это я вас тискаю. Она вдруг поняла, что её трусики помокрели...
– Да вы!.. Да вы!.. Нахал! – сильно шлепнула она его по рукам, аж задохнувшись возмущением от такой наглости.
– Ну мы же разбираем поведение сына. Чистая педагогика, – с явной неохотой убрал он руки. – Еще что-то было?



– Еще… Еще Катю он за попу хватал, – перевела она дух, разрумянившись и явно не ожидая такого поворота событий. Папаша просто шокировал ее. Вторая пуговица на ее блузке расстегнулась, а бюстгальтер чуть съехал вниз, открывая верх вполне аппетитной груди. Сама она, разволновавшись, не замечала этого, а ее очки съехали на нос.
– Да говорит, щипнул шутя, и все.
– Это задрав ей юбку называется «шутя»?! Вы это как шутку расцениваете?! – чуть не брызнула она слюной.
– Но все равно ведь щипнул всего, – папаша, только что не облизываясь, искоса поглядывал на ее выглядывающую грудь. Похоже, он вовсе не осуждал распоясавшегося сына, и его мысли были направлены в ту же сторону.
– Да она в слезах говорила, что хватал обеими руками! Хватал и щупал! Вы понимаете это?! – настаивала на своей правоте она,

– Вот смотрите, что значит щупать, – воспользовавшись моментом, он крепко прижал её к себе и стал мять тот ее ягодицы.
– Эй! – вскрикнула она, пытаясь одной рукой застегнуть пуговицу, а второй оттолкнуть обнаглевшего нахала. – Что вы себе позволяете?!
– И что, еще вот так под юбку лез, говорите? Прямо вот так и лез? – задрал ей тот между тем юбку, продолжая вовсю вольничать и не обращая внимания на ее сопротивление. – Вот так задрал и щупал?
Это его откровенное хамство было настолько шокирующим, что ее будто обухом по голове ударили. Она в жизни ни с чем подобным не сталкивалась.

– Д…да в…вы ч…что т…тут вытворяете? – с трудом выговорила она, заикаясь и остолбенев от растерянности.
– Ну не так же? Не так он это делал? Да? Не так? – обхватив ее одной рукой сзади, второй он вовсю мял ее ягодицы, которые, между прочим, были ее слабым местом. Ей аж в голову от такого напора ударило. Она ещё с пединститута обожала анальный секс - тогда точно не залетишь и удовольствие получишь.
– Не… так… Наверное… – прерывисто задышала она, почувствовав головокружение. Эта его наглость обезоруживала ее.
– То есть, он таким образом тискал Машу? – прижимаясь к ней, запустил он ладонь под блузку, – и вот так еще ощупывал Катю, – продолжал он мять ее ягодицы.
– Ну… перестаньте… сейчас же… – все более робко сопротивлялась она, чувствуя, как теряет силы. – Не… уверена… я…

– Вот видите. Не уверены, а пишете в дневник замечания, – хищно усмехнулся папаша, забравшись ладонью уже под бюстгальтер и скользя пальцами вдоль ее промежности. Почувствовав ее состояние, он окончательно осмелел. Его штаны начали топорщиться.
– Но… ведь… он еще… пытался лезть в трусики… Ане, – уже с трудом говорила она, слабо соображая, что происходит, и теряя над собой контроль.
– Ане? В трусики? Вот так лезть? – и пальцы папаши скользнули под резиночку трусов учительницы. – Глубоко пытался лезть? Вот так? – нырнули они вниз вдоль щели ягодиц.


– То есть, он таким образом тискал Машу? – прижимаясь к ней сзади, запустил он ладонь под блузку, – и вот так еще ощупывал Катю, – продолжал он мять ее ягодицы.
– Ну… перестаньте… сейчас же… – все более робко сопротивлялась она, чувствуя, как теряет силы. – Не… уверена… я…
– Вот видите. Не уверены, а пишете в дневник замечания, – хищно усмехнулся папаша, забравшись ладонью уже под бюстгальтер и скользя пальцами вдоль ее промежности. Почувствовав ее состояние, он окончательно осмелел. Его штаны начали топорщиться.
– Но… ведь… он еще… пытался лезть в трусики… Ане, – уже с трудом говорила она, слабо соображая, что происходит, и теряя над собой контроль.
– Ане? В трусики? Вот так лезть? – и пальцы папаши скользнули под резиночку трусов учительницы. – Глубоко пытался лезть? Вот так? – нырнули они вниз вдоль щели ягодиц.

– Н…не… знаю… – она уже не понимала, что он у нее спрашивает, и только чувствовала, что в ней просыпается самка, доставшаяся озабоченному и голодному самцу.
– Ага! Сами толком не знаете, а жалуетесь, – добравшись до ее промежности, пальцы стали нетерпеливо ее поглаживать, и ее ноги вдруг сами раздвинулись, уступая им. Она совсем уже себя не контролировала.
– Э… – попыталась она было что – то еще сказать, но вдруг замолчала. Слова застряли у нее в горле.
– И сюда добрался? – палец стал раздвигать ее половые губы. Они были уже мокрыми. Каким-то невероятным образом она вдруг превратилась в похотливую сучку.
– Не… Ах! – палец вошел во влагалище, и она поперхнулась воздухом. С ней можно было делать теперь что угодно.
– Но ведь он же никого не трахал в классе? – продолжая стимулировать пальцем ее влагалище, расстегнул ширинку папаша. – Не трахал, да?
– Не… – чуть слышно простонала она, окончательно обалдев и не в силах больше что-либо говорить. Да тут папаша ещё и перегнул её на столе. Да она тут же легла грудью на стол, чувствуя, как он задрал ей юбку и приспустил трусы.
– Вот так не трахал, да? – и папаша с силой загнал ей член. – Вот так не трахал? И вот так? И вот так?... Кончила она просто чудесно, давно у неё не было мужчин. А вот этот наглец кончил ей в рот, крепко держа за волосы, так что ей пришлось всё глотать.
О! - она удивилась, его член не падал. Вновь развернул обалдевшую училку, он снова вошёл в неё сзади. После бурного оргазма она чуть не потеряла сознание - так ей было хорошо. А через минуту - не очень, этот негодяй засунул свой член в попку. Но вскоре забытое с института чувство удовольствие от анала захлестнуло её!

Сынуле было чему поучиться у родителя.

Через месяц папаша сделал ей предложение - он был вдовцом.