Я никогда особенно не любила больницы. Ни лежать в них, ни просто приходить туда. Но если действительно приперло и тебе, к тому же, устроили блат… Правда, Ромку оставить было не с кем, и я взяла его с собой. С этого, собственно, все и началось.

Заведующего отделением Сергея Ивановича на месте не оказалось, и в ожидании его прихода я от нечего делать изучала развешанные по стенам плакаты на тему инфекционных заболеваний и пищевых отравлений. Ромка слонялся по больничному коридору вместе со мной, глазел на что попало и постоянно задавал вопросы.

- Ма! А почему у дяди рука забинтована? Ма, где здесь туалет? Ма, а зачем у тети трубка в попе?

- Перестань говорить ерунду!– не выдержала, наконец, я, - Какая трубка, у какой тети?!

- А вон, гляди!

Я бросила короткий взгляд в направлении его тычущего пальчика и опешила. Из коридорного «аппендикса», отгороженного узкой белой ширмой, действительно выглядывали поджатые голые ноги и пухлая задница лежащей на боку женщины с зажатой между ягодиц резиновой трубкой. Нечего сказать, хорошее зрелище для пятилетнего мальчика!

- Не смотри туда, – нахмурилась я.

- Почему?

- Тетя не хочет.

- А за что ей трубку засунули? – не унимался мой отпрыск, - Она плохо себя вела?

- Не говори глупостей, - прошипела я сквозь зубы, - Просто ей делают клизму.

- А что это такое?

- Ну, по трубке течет вода.

- Тетя пьет попой?! – округлил глаза Ромка.

- О, господи! Да перестань же ты глазеть… это неприлично…

- Мама, а тете больно?

- Ну, наверное… немножко.

- Хочешь, я ее поглажу?

Обладательница пухлых ягодиц нервно вздрогнула, колыхнув шлангом.

- Прекрати немедленно, - зашипела я, оттаскивая сына от ширмы, - Веди себя прилично!

- Ну, ма-а-а!!! - продолжал тянуть ручонки Ромка.

- Мариванна! – простонала женщина за ширмой, - Ну почему все ко мне лезут?

- Да кому ты нужна, Кукушкина? – отозвалась сидящая рядом медсестра, - Лежи смирно, а то добавки допросишься!

- Не надо! – взмолилась женщина, - И так распирает!

- А ты как хотела, Кукушкина? – ухмыльнулась ее мучительница, - Эх, надо было тебе сифонную устроить… Вот тогда узнала бы, как глотать всякую дрянь!

Кукушкина покорно затихла.

- Так… А вы, мамаша, к кому?

- К Сергею Ивановичу, - ответила я, ощущая некоторую робость, словно сама стояла в очередь за ширму, - У нас на три часа назначено.

- А-а… Подождать вам придется, мамаша.

- Долго?

- Минут десять. Он в бухгалтерию ушел.

- Простите, - не выдержала я, - А почему у вас клизмы прямо в коридоре ставят? Люди же мимо ходят!

- Так в процедурной-то ремонт, а в палате нельзя, вдруг обдристается? - простодушно объяснила моя собеседница, - Да вы не стесняйтесь, мы скоро закончим…

Ощупав висящую на штативе грелку с водой и убедившись, что она практически пуста, медсестра нагнулась к тихо постанывающей пациентке.

- Ну, что, голуба, вытерпела? А говорила – мóчи нету… Ладно, дуй в уборную!

«Тетенька» неожиданно оказалась симпатичной молодой девушкой лет семнадцати, хотя и с довольно развитой для своего возраста фигурой. Оглянувшись на медсестру, напутственно шлепнувшую ее по попке, она торопливо запахнула халат и со стыдливым румянцем на измученном лице засеменила мимо нас в направлении туалета. За живот она держалась так, будто вот-вот должна была родить.

- Эк проняло сердешную! – усмехнулась медсестра, вытирая тряпкой наконечник клизмы, - Пулей метнулась!

- А что она такое проглотила? – спросила я.

- Не поверите – упаковку димедрола! Любовь у нее, видите ли, несчастная.

- И что потом?

- Ничего. Промыли желудок, клизму трехлитровую вкатили – и видали, сразу как забегала. Таких дурех к нам каждую неделю привозят, мы привыкшие уже…

- Это что, мода такая – травиться?

- Да добро хоть так. А то лет десять назад норовили вены резать, тут уж никакая клизма не поможет…

- А как ее зовут? – спросил вдруг Ромка.

- Кого, Кукушкину? Ну, Ленка, племяшка моя… Тебе-то зачем, кавалер?



Они встретились через пятнадцать лет. Вымахавший под два метра Роман работал тогда медбратом в инфекционном отделении 4-й градской больницы, а Елена Игоревна Бологова, жена владельца местного пивзавода, бизнес-леди и светская львица, угодила туда с какого-то званого обеда, объевшись не то несвежих омаров, не то просроченных устриц. Конечно, она не узнала Ромку, зато Ромка бывшую Лену Кукушкину узнал сразу. Она сохранила запомнившееся с детства чуть испуганное миловидное лицо с ямочками на щеках, фигуру рюмочкой и бесподобную пухлую попку, так что когда ее направили к нему на сифонную клизму, Ромка возликовал.

При всем благородстве черт, цвет лица бизнес-леди оставлял желать лучшего. Желудок ей к тому времени уже промыли, но этого оказалось недостаточно. С сочувствием посмотрев на мучающуюся женщину, Роман помог ей лечь на кушетку и принять требуемую позу. История удивительным образом повторялась.

- А ведь мы с вами уже встречались, - сообщил он Елене Игоревне, вставляя ей в зад наконечник.

- Где? – чуть смутилась та.

- Здесь. Потерпите, будет немного дискомфортно…

- Да уж, – кивнула она, кладя руку на живот, - Кстати, молодой человек, вы давно здесь работаете?

- Около года.

- Тогда вы меня с кем-то путаете. Я сюда уже давно не попадала…

Живот бизнес-леди тихо урчал, шланг мерно покачивался. Роман то и дело поправлял наконечник клизмы, чтобы лишний раз коснуться упругих загорелых ягодиц. Когда полуторалитровая кружка опустела, он, недолго думая, наполнил ее снова – как сделала когда-то толстая седая тетка, беспощадно вкатившая три литра совсем еще молодой девчонке. Вторая кружка шла тяжеловато. Жена пивного короля беспокойно ворочалась и тихо постанывала. От этих стонов Роман начал испытывать сладкое томление, словно в прямой кишке Елены Игоревны был не наконечник клизмы, а его собственный член.

Принять клизму в три литра способен далеко не каждый пациент, тем более женщина, поэтому Роман сам вздохнул с облегчением, когда вода из второй кружки полностью ушла в кишку. Но главные испытания были у Елены Игоревны впереди. Покончив с простой клизмой, Роман приступил к постановке сифонной. Суть этой жестокой процедуры заключается в том, что в анус пациента вставляется не обычный наконечник, а длинный шланг, который вводят так глубоко, что некоторые начинают кричать; потом через него с помощью воронки заливаются сумасшедшие количества воды, чтобы промыть кишки почти до самого горла. Ведро, а то и два вливается внутрь, до полной прозрачности промывных вод. Длится такая клизма долго и выматывает пациента чрезвычайно. Говорят, что перенести такую процедуру – все равно, что заново родиться. Впрочем, когда речь идет о жизни и смерти, методы выбирать не приходится.

- Извините, Елена Игоревна, это для вашего же блага. Расслабьтесь, пожалуйста!

Елене Игоревне сифонная клизма не понравилась совершенно. Все полчаса, что Роман промывал ей внутренности, она громко стонала, сучила ногами и хваталась за живот, который то вздувался, то опадал по мере наполнения его водой. Временами ей приходилось настолько туго, что Роман чуть ли не силой заставлял пациентку терпеть.

- Ну, как она? – заглянул к ним дежурный врач, привлеченный стонами.



Бизнес-леди затравленно посмотрела на вошедшего глазами испуганного олененка.

- Держится молодцом! – подмигнул врачу Ромка.

В конце концов, вода начала вытекать из бизнес-леди чистой, как слеза, но на нее саму в этому времени было жалко смотреть. Спасаясь от распирающей боли, она рефлекторно сжимала ягодицы с такой силой, что почти передавливала шланг. А когда все закончилось, искренне поклялась, что больше никогда в жизни не съест ни одной устрицы.

- Так ведь отравиться можно чем угодно, - сказал Роман, вытирая лоснящийся от вазелина кишечный зонд, - Например, димедролом...

Лицо женщины на секунду омрачилось, потом приобрело озадаченное выражение.

- Говорите, мы с вами здесь уже встречались?

- Ну да, - кивнул Ромка, - Только я тогда еще маленький был.

Лицо Елены Игоревны вспыхнуло совсем как пятнадцать лет назад.

- Неужели вы и есть тот самый противный мальчик?!

- Ага, вспомнили! – улыбнулся Роман, - Интересная встреча, правда?

- Поменьше бы таких встреч… вернее, при таких обстоятельствах.

- Скажите, а вы правда хотели тогда отравиться?

- Да нет, конечно. Так, припугнуть кое-кого надо было.

- Получилось?

- Не то слово. Клизму прямо в коридоре поставили, будто шлюхе какой-то…

- Ну, это мелочи.

- Кому как. Я чуть со стыда не сгорела.

- Кстати, как поживает ваша тетя? Я ее здесь уже не застал…

- Тетя на пенсии.

- Я так и думал. Так что милости просим, если что.

- Спасибо, молодой человек, лучше вы к нам, – через силу улыбнулась Елена Игоревна, натягивая трусики.

Узкий черный треугольник скользнул сзади в щель между ягодиц.

- Как хотите, – пожал плечами Роман, - Кстати, у вас очень красивая попа…

- Я знаю. Но это только для мужа.

- Понимаю. Ему здорово повезло. И еще тем, кто загорает рядом с вами на пляже.

Елена Игоревна с игривым прищуром посмотрела на Романа. Он, в свою очередь, не мог не отметить, что процедура пошла ей на пользу. Ее лицо стремительно наливалось здоровым румянцем.

- Скажите честно, я вам действительно нравлюсь? – кокетливо спросила она вдруг.

- То, что я видел – очень, - не моргнув глазом, ответил Ромка.

- А видели вы практически все.

- Я медбрат, мне положено.

- Ну, конечно. Приятно, наверное, ставить клизмы красивым девушкам…

- Скажете тоже… – смутился Ромка. – По-моему, с девушками все-таки лучше встречаться в другом месте.

- А какая разница, где? – хохотнула Елена Игоревна, - Вот кушетка, вот голая женщина… вся-то разница, что шланг в заднице…

- Прямо стихи получились, - хмыкнул Ромка.

- Да уж, конечно… Признайся, орел – хоть раз завалил здесь кого-нибудь?

- У вас неправильное представление о моей работе, - покраснел он, чувствуя, что начинает возбуждаться, - Я имею дело в основном со стариками и старушками. У них вечно запоры.

Женщина игриво наклонила голову.

- За мной приедут через полчаса. Ты не очень занят?

- Нет.

- Запри дверь.

В лицо ошарашенного Ромки черной бабочкой порхнули ажурные стринги бизнес-леди. «Вот так смена выдалась!» - подумал он, машинально подбирая трусики с пола. Поведение Елены Игоревны было настолько шокирующим, что, как ни странно, выглядело естественным.

- Легли прямо как в учебнике, – одобрительно посмотрел он на оттопырившую попку пациентку, - Еще одну клизму желаете?

- Ну уж нет, мой милый! – фыркнула та, разводя ноги в стороны, - У тебя в штанах имеется кое-что поинтереснее.

- Тут не поспоришь, - пробормотал Ромка, дрожащими пальцами давая свободу непристойно торчащему хую.

- Вазелину возьми побольше.

- Зачем?

- У меня сейчас такие дни. Так что вот тебе другая дырочка. Не бойся, ты ее хорошо промыл…

Хотя Ромка не был девственником, опыт интимного общения с женщинами у него был минимальный и не слишком обнадеживающий. Так что на работе он действительно работал. Но сейчас, когда речь шла о девушке, пленившей его своей роскошной попкой еще в детсадовском возрасте, и чей образ преследовал его всю жизнь, как идеал женской привлекательности… Словом, Ромка потерял голову. Причем настолько, что забыл запереть дверь клизменной.

Надо ли говорить, что их побеспокоили в самый неподходящий момент.

- Ничего себе, клизма! – услышал вдруг Роман голос дежурного врача, - Ты бы полегче с пациенткой. А то опять стонет на весь этаж…

Но Ромка вошел в такой раж, что даже не смутился. Сейчас, когда он и женщина его мечты составляли единое охающее целое – пусть и не совсем правильно состыкованное – у него было чувство, что цель жизни достигнута, и последствия не имеют значения.

- Выйдите, Геннадий Петрович. Вы нам мешаете, - сказал он сквозь зубы.

- Ого! Ну, потом с тобой поговорим, Анисимов… Превратили больницу черт знает во что!

Вместо ответа Ромка выгнулся дугой и демонстративно, со стоном, кончил. Одновременно под ним забилась в конвульсиях и сгорающая со стыда Елена Игоревна.

- Ну, как? – выдохнул Роман.

- Не говори пошлостей, мальчик! - устало закатила глаза Елена Игоревна.

До этого ее битый час изводили промыванием желудка, клизмами, теперь еще и трахнули в жопу – было отчего притомиться. Но вид женщина имела скорее довольный, хотя и немного растерянный.

- Знаешь, светиться перед всеми в мои планы не входило, - сказала она с блудливой полуулыбкой на лице, - А так все нормально.

- В мои тоже, - кивнул Ромка, к которому начало возвращаться ощущение реальности, - Но я имел в виду – тебе не было больно? Все-таки, в попку…

- О-о-о! Боль – один из элементов женского счастья. Дефлорация, эпиляция, роды…

- Вот твои трусики…

- Оставь на память. Мужу скажу, что забыла.

- Спасибо. А ты не боишься, что…

- Ой, да кто поверит! Ну, что он скажет? «Еще одну пациентку трахнули в нашей больнице» - тупее ничего придумать невозможно. Опять же, у меня месячные. Так что, какие могут быть подозрения?

Роман с нежностью посмотрел на мышиный хвостик «тампакса», торчащий из Елены Игоревны.

- Я до сегодняшнего дня тоже не думал, что женщины дают в попу.

- Да как тебе было не дать? – усмехнулась она, - Ты ведь меня от смерти спас. А потом, ты ведь и пятнадцать лет назад смотрел на мою задницу так, будто трахнуть хотел.

- Хотел, - признался Ромка, - Может быть не совсем трахнуть, но что-то в этом роде.

- Получил?

- Эй, вы там скоро?! – забарабанили в дверь.

- Сейчас!

- Я спрашиваю – получил?

- Честно говоря, хотелось бы большего.

Елена Игоревна подтянула чулки и поправила бретельку на плече. Одернула юбку.

- Ну, теперь можно идти… А тебе – вот. Позвони завтра вечером. И вообще, позвони, ладно?

- Обязательно позвоню, - пообещал Ромка, пряча в карман с трусиками заветную карточку.

В тот же день моего Ромку из 4-й Градской уволили. А еще через два дня он неожиданно устроился охранником в головной офис пивоваренного объединения. Его гренадерский рост и природное обаяние очень этому способствовали. Возможно, и не только это. Во всяком случае, долгое время никто не догадывался, почему вдруг стали так странно загораться глаза вице-президента компании, когда она походкой от бедра проходила в его смену мимо вахты…



Хельга Траут, 2009